— С ней что-то не так? — резко спросил Ворон.
— Она принадлежала моей матери, — ответил Арлиан.
Женщина ахнула, потом тихо застонала.
Ворона было не так-то легко убедить, что тут обошлось без волшебства; его рука со шпагой не дрогнула.
— Ты уверен? — спросил он.
— Посмотри сам, — предложил Арлиан, переворачивая брошь и сдирая бархатную подкладку.
— Не надо!.. — прошептала женщина, пытаясь забрать брошь, но шпага Ворона заставила ее застыть на месте.
Арлиан повернул украшение так, чтобы открылась золотая поверхность, и показал гравировку.
— Клей мешает разобрать слова, но присмотрись повнимательнее и ты прочитаешь: «Шарбет, с любовью». — Арлиан перевел взгляд на женщину. — Так звали мою мать.
— Он… но…
Ворон взял в руки брошь. Ему пришлось прищуриться, чтобы разобрать надпись, поскольку она была покрыта не только клеем, но и грязью, пеплом и частичками черного бархата, но в конце концов он убедился, что Арлиан не ошибся.
— Значит, брошь твоей матери, — развел руки Ворон. — Похоже, я недооценил твой план — что будем делать?
— Как она попала к тебе в руки? — резко спросил Арлиан, глядя в глаза женщине.
Она умоляюще посмотрела на Ворона.
— Шпага… — пролепетала женщина.
— Убери в ножны, — сказал Арлиан.
Ворон нахмурился, но повиновался. Волшебство здесь и в самом деле ни при чем, а двое сильных мужчин легко справятся с жалкой нищенкой. Лезвие скользнуло в ножны, но Ворон продолжал сжимать рукоять шпаги.
— А теперь, — Арлиан наклонился, чтобы заглянуть в глаза женщине, — скажи нам, откуда у тебя брошь?
— Мой муж, — пролепетала она. — Он подарил мне ее на свадьбу. Мы… мы не знали, что она украдена, клянусь! Бархат… бархат приклеили…
— Как зовут твоего мужа? — резко спросил Арлиан. — Где его можно найти? Он жив?
— Он… болен. Очень болен. Вот почему мне нужны деньги. Он не хотел… все эти годы… — Женщина посмотрела на брошь, зажатую в руке Арлиана.
— Как зовут твоего мужа? — продолжал допрос Арлиан. — Где он сейчас?
— Его зовут Йорвалин, но все называют его Колпак, — ответила женщина. — Он остался в нашей комнате на улице Метелок.
— Колпак? — Арлиан выпрямился, и они с Вороном переглянулись за спиной у женщины.
— Неужели все так просто, — удивленно проговорил Ворон.
— Никогда бы не поверил, — признался Арлиан, — но иногда Судьба нам улыбается — мне ли не знать!
— О чем вы? — испуганно спросила женщина, переводя взгляд с одного на другого. — Что просто?
— А как зовут тебя?
— Я… меня зовут Заика, — покраснев, ответила она.
— Конечно, — с заметным отвращением проговорил Арлиан. Иногда его ужасно раздражали прозвища, которыми люди наделяли друг друга. — Ну, Заика, я бы хотел поговорить с твоим мужем.
Она поколебалась, явно сожалея о том, что слишком разоткровенничалась.
— А вы не причините ему вреда?
Арлиан вздохнул.
— Я не могу этого обещать.
— Тогда… я не покажу вам, где мы живем.
Ворон на несколько дюймов вытащил шпагу из ножен, но Арлиан жестом показал, что оружие им не понадобится.
— Заика, — заговорил Арлиан, наклоняясь так, что его лицо оказалось совсем рядом с лицом женщины, — неужели ты не понимаешь всей тяжести своего положения? Ты пришла без приглашения и пыталась продать украденное украшение. По твоему виду любому ясно, что у тебя нет ни денег, ни семьи, ни господина, а ты споришь со слугами лорда Обсидиана. Ворон вполне может прикончить тебя, заявив, что поймал на краже имущества лорда Обсидиана, — и никто не усомнится в его словах.
Мы можем позвать торговца рабами — ты еще достаточно молода и привлекательна, но никто не знает, к какому хозяину ты попадешь. Однако мы не намерены причинять тебе вред — нам необходимо найти твоего мужа. Ты сказала, что живешь на улице Метелок, — рано или поздно мы его найдем. Ты можешь помочь нам не тратить время и силы. К тому же тебе все равно придется вернуться к мужу, не так ли? А значит, мы легко тебя выследим. — Он вытащил из кармана золотой дукат. — Я заплачу тебе за хлопоты, если хочешь, или оставлю деньги себе, если тебе кажется, что ты продаешь своего мужа.
Она посмотрела на монету.
— Я… продам вам брошь, — наконец заявила она.
— Брошь принадлежит мне по праву, — холодно сказал Арлиан. — Ты не можешь ее продать. Однако мы готовы купить твои услуги в качестве проводника.
Она перевела взгляд с Арлиана на Ворона, но нигде не нашла сочувствия — Ворон смотрел на нее с отстраненным интересом, на лице Арлиана застыла непреклонность.
— Давайте деньги, — прохрипела она, схватив блестящую монету.
— А теперь веди нас к своему мужу, — приказал он.
Заика кивнула и встала. Арлиан собрался последовать за ней, однако Ворон жестом остановил его.
— Идет дождь, — напомнил он. — Быть может, тебе следует переодеться или хотя бы надеть шляпу.
Арлиан не стал спорить.
Через час Арлиан увидел первого человека из многих, которым мечтал отомстить. Они нашли Колпака в жалкой комнатенке на чердаке покосившегося дома.
Колпак лежал на полу, среди груды тряпья. Доски сильно прогнили, и он с трудом умещался на островке сравнительно целых половиц, к которому вела узкая скрипучая лестница. В крошечной комнатушке без окон воздух был спертым и удушливо жарким. Воняло старым деревом, плесенью и потом. Единственная свеча, освещавшая комнату, осталась внизу, и лампа, которую захватил с собой Ворон, оказалась очень кстати.
Остальные обитатели дома молча смотрели на Арлиана, сменившего ливрею кучера на скромный наряд путешественника. Он быстро забрался вверх по лестнице, зажав в руке шляпу. Ворон, как обычно, одетый в черную кожу, держа в правой руке обнаженную шпагу, а в левой зажженную лампу, остался стоять на страже возле лестницы. За ними с беспокойством наблюдала Заика.
Мать семейства, сдававшая чердак, сидела в углу, прижимая к груди младшего ребенка и не обращая внимания на непрошеных гостей. Двое других детей возились неподалеку, но за Арлианом внимательно наблюдало еще с полдюжины любопытных глаз. Поэтому он двигался медленно и очень осторожно, несмотря на то что ему хотелось побыстрее выяснить, тот ли это человек, которого он встретил среди развалин отчего дома много лет назад и который вытащил его из подвала.
Человек на груде тряпья не поднял головы, чтобы взглянуть на вошедшего Арлиана. Он лежал на боку, с закрытыми глазами и тяжело, хрипло дышал. Даже в тусклом свете было видно, что его кожа покрыта ярко-красной нездоровой сыпью.
