— Пожалуй, — с некоторым сомнением согласился Арлиан, когда они шагали по уходящей вверх улице в сторону Старого Дворца.
Мимо пробежала бродячая собака.
— Тогда почему у тебя на лице появилось выражение, которое больше подходит купцу, подсчитывающему убытки, а не доходы?
Арлиан остановился и посмотрел на своего спутника.
— Не знаю, — ответил он. — Возможно, я как раз и подсчитываю убытки.
— Иными словами, месть настолько сладка, что ты сожалеешь об упущенной возможности?
— Нет, — покачал головой Арлиан, вновь зашагавший в сторону Верхнего города. — Я думаю о потерях Заики — она, насколько мне известно, не сделала ничего плохого.
— И ничто не мешает ей покинуть Колпака, — заметил Ворон.
— Она его любит. Мне захотелось помочь ему ради нее — но я поклялся отомстить…
— Семья — это риск, милорд. Мы все страдаем, когда те, кого мы любим, попадают в беду — по собственной вине или по прихоти Судьбы. Тревога за близких и любовь наполняют всю нашу жизнь. Никакие попытки добиться справедливости не распутают все узлы, связывающие преступников и ни в чем не повинных людей, тех, кто виновен или благословлен.
— Но так не должно быть, — возразил Арлиан.
— Такова жизнь — Судьба и боги действуют так тонко, что нам не дано вникнуть в хитросплетения их замыслов. Я научился с этим жить, последуй моему примеру.
Арлиан покачал головой.
— Все так сложно… я могу попросить аритеян осмотреть Колпака — быть может, они сумеют его исцелить. И что дальше?
Ворон пожал плечами.
— Нам не дано знать будущее, милорд, мы можем лишь строить догадки.
— И они часто оказываются неверными. Когда я спас жизнь Кровавой Руке, меня возненавидели все вокруг — но я в конце концов получил свободу. До сих пор я не знаю, правильно ли поступил тогда. — Арлиан вздохнул. — Мне казалось, что мстить будет просто. Разграбить деревню после того, как драконы ее сожгли, — преступление. Продать меня в рабство, вместо того чтобы позволить идти своим путем, было жестоко. Я думал, что люди, виновные в этих злодеяниях, окажутся гнусными мерзавцами. Мне казалось: расправившись с ними, я окажу миру услугу. А теперь выяснилось, что Колпак всего лишь смертельно больной и беспомощный нищий, больше никому не причинивший вреда. К тому же его нежно любит жена. Что, если остальные окажутся такими же?
— Ну а если и так? — ответил вопросом на вопрос Ворон. — Разве это может исправить зло, которое они причинили другим людям?
— Я не знаю, — тихо проговорил Арлиан.
Несколько минут они молча шли по улице. Наконец Ворон предложил:
— Может быть, раз уж ты не хочешь отказаться от мести, тебе следует сосредоточиться на шести лордах. Они превратили в калек шестнадцать молодых девушек, убили четырех из них — эти преступления гораздо труднее простить, чем мародерство и продажу в рабство.
— Погибли пять женщин, — напомнил Арлиан. — Лорд Дракон собственной рукой прикончил мадам Рил.
— Верно, на их совести пять жизней — хотя мадам Рил и сама совершила немало преступлений, не так ли?
— Да, — задумчиво проговорил Арлиан. — И если бы я убил мадам Рил… однако лорд Дракон перерезал ей горло за то, что она меня упустила, а не за жестокое обращение с девушками. — Он прикусил нижнюю губу. — В любом случае мадам Рил настигла бы смерть; какая разница, кто ее убил и за что?
— Мне действительно все равно, — согласился Ворон. — А ты делай выводы сам. Но если человек мертв, он мертв. И заслужила смерти мадам Рил или нет, речь сейчас идет об убийстве еще четырех женщин.
— Все так переплелось, — пробормотал Арлиан.
— Да, — кивнул Ворон. — В жизни так часто бывает. Дальше они шли молча. Дождь не переставал, и Арлиан поплотнее запахнул плащ.
Глава 31
ДЕБЮТ ЛОРДА ОБСИДИАНА
В течение следующих нескольких дней Арлиан не пытался разыскать Кнута и Кулака; он посвятил все время приготовлениям к балу, на котором ему предстояло выступить в роли хозяина, лорда Обсидиана.
Прежде всего Арлиан решил заняться своей внешностью, даже хотел попросить аритеян навести на него чары, но в конце концов решил ограничиться обычными методами, которые освоил, когда жил в Вестгарде.
Однако он научил аритеян сложной системе сигналов, которую намеревался использовать, если во время бала ему понадобится их помощь. Он и Ворона с ней ознакомил.
— Тебе не кажется, — спросил Ворон, когда Арлиан покончил с последними наставлениями, — что ты слишком много на себя берешь?
Арлиан нахмурился.
— В каком смысле?
— Один человек — даже сильный и умный, с сердцем дракона, но все же один — не в силах одолеть семерых врагов.
— Я не один, — возразил Арлиан. — Со мной ты, Тириф, Кулу, Шибель и Исейн.
— А с лордами будут их союзники и слуги.
Арлиан пожал плечами.
— Шесть лордов, посол Сахасин, мародеры и надсмотрщики из рудника могут оказаться слишком серьезными противниками, а может быть, и нет — посмотрим. Это только начало.
— Ты имеешь в виду драконов?
Арлиан кивнул.
— До тех пор, пока чудовища живы, мир не может спать спокойно.
— У тебя нет никаких шансов даже против одного дракона, Арлиан, — устало проговорил Ворон. Они уже много раз это обсуждали. — Ни одному человеку никогда не удавалось убить дракона. Мы даже не знаем, смертны ли они.
— Верно, — не стал спорить Арлиан. — Значит, я умру ужасной смертью в какой-нибудь пещере. — Он небрежно взмахнул рукой. — Нас всех рано или поздно ждет смерть, но если никто не попытается, мы никогда не узнаем, существует ли способ покончить с драконами.
— Знаешь, ты безумен.
— Весьма возможно. Когда на твоих глазах убивают всю твою семью, а потом ты на много лет становишься рабом в руднике, пересекаешь Горное Царство Грез, пьешь человеческую кровь и яд дракона — этого более чем достаточно, чтобы сойти с ума.
— Ты видел только смерть своего деда, — уточнил Ворон.
Арлиан мрачно улыбнулся.
— Ты понимаешь мои слова слишком буквально. Однако я находился рядом. — Он похлопал Ворона по плечу. — Пойдем проверим все еще раз — я хочу, чтобы бал прошел безупречно.
Первый экипаж прибыл в полдень. Несколько ранних гостей, пришедших пешком и топтавшихся у ворот — им не хотелось быть первыми, — посчитали карету подходящим знаком и вошли во двор вслед за ней.
Ворон приветствовал гостей у центрального входа и провожал по длинному коридору, увешанному зеркалами. Здесь уже стояли слуги с вином и подносами с засахаренными фруктами. Зал украшали роскошные драпировки, картины и вазы с изысканными цветами. К воде в вазах добавили благовония, чтобы усилить естественный аромат цветов, а на центральном балконе музыкант негромко играл на лютне.
