— Да, конечно, — не стал спорить Арлиан. — Но невозможное не всегда является противоречивым. Я мечтаю уничтожить драконов, однако совсем не хочу, чтобы Земли Людей попали во власть дикого волшебства, которое правит в других местах. Я очень сильно желаю благополучия своим друзьям, но постоянно подвергаю их опасности, выступая против драконов. Я стремлюсь к справедливости, хотя и знаю, что в этом мире настоящая справедливость восторжествовать не может, что справедливость по отношению к одному иногда становится жестокостью для другого.
— Я тоже мечтаю о невозможном, — сказала Голубая Чародейка, застыв в нескольких футах от Арлиана. — Я желаю быть тем, что я есть, самой могущественной из чародеев, и жить вечно — а чародеям это не дано. Мы являемся существами хаоса и перемен, смерти и возрождения — и потому я должна умереть. А если я должна умереть, я не хочу бояться своего ухода. Существует множество вещей, которые я люблю, но я лишусь их после смерти. Если вы покинете этот мир здесь и сейчас, вы не сможете отомстить драконам за гибель вашей семьи — разве подобная перспектива не вызывает у вас страха?
— Миледи, — сказал Арлиан, — я никогда в действительности не верил в то, что можно добиться справедливости, и узнал, что месть — еще не самое главное в жизни. Я испытал бы истинную радость, покончив с драконами, но понимаю, что их уничтожение приведет к тому, что Земли Людей будут беззащитны перед наступлением дикого волшебства, а вы можете, положа руку на сердце, сказать, что простым горожанам или крестьянам станет жить лучше? Я никогда не получу желаемого, вне зависимости от того, умру я или останусь в живых. Я уже давно с этим смирился.
— В таком случае, для чего вы продолжаете жить? Зачем тратите силы на сопротивление? Почему не позволили наемному убийце задушить вас?
У нее шевельнулись руки, и Арлиан понял, что она готова в любой момент швырнуть его на стену и покончить с ним, как сделала это со шпионом драконов.
Арлиан не хотел умирать, но ничего умного ему в голову не приходило, и потому он ответил:
— Потому что я обещал.
— И всего-то?
— Да. И еще потому что я продолжаю надеяться на то, что мир станет лучше. Скорее всего мне не удастся сделать все, о чем я мечтаю, но, возможно, я сумею изменить что-нибудь.
— Если не считать саму жизнь, я получила все, что хотела, — проговорила чародейка. — Я делала все, что пожелаю. Захватила Пон-Ашти и дюжину других земель, а потом стала здесь правительницей. Я избавилась от тех, кто выступал против меня, и наградила тех, кто почитал. Я создала вокруг себя такой мир, который отвечал всем моим желаниям и капризам. Нет ничего — кроме жизни, — о чем я бы мечтала и не имела. Может быть, мне просто позволить себе умереть?
— Вне всякого сомнения, это решать только вам, — ответил Арлиан. — Я не знаю, что должен делать чародей; мне хватает проблем с тем, чтобы оставаться человеком.
— Возможно, мне следует умереть прямо сейчас и покончить с этим раз и навсегда — вместо того чтобы жить в мучительном страхе.
— А вы можете умереть по собственному желанию? — поколебавшись, спросил Арлиан.
Голубая Чародейка рассмеялась.
— Нет, одного желания недостаточно, однако существуют вещи, которые могут меня убить.
— Железо? Серебро?
— Нет, ни то, ни другое мне не страшно. Они являются порождением воздуха и мрака, а я существо земли и огня. Мне не удалось бы захватить Пон-Ашти, если бы железо могло причинить мне вред. Стальной клинок разрушит мои иллюзии и остановит трансформацию, поскольку я создаю их из воздуха, который нас окружает, и по этой причине я запрещаю проносить оружие в те места, где живут мои слуги, но простой металл мне не опасен. Ваш меч, если бы он был при вас, прошел бы сквозь меня, не оставив и следа, — или, если бы я захотела, отскочил от моей плоти, как от жесткого камня.
При упоминании о земле и огне, воздухе и мраке у Арлиана зашевелились неясные воспоминания.
— Но на свете существует оружие, которое может причинить вам вред? — спросил Арлиан.
— Разумеется, — ответила она. — В мире нет ни одного чародея, который был бы неуязвим, хотя причинить вред мне очень трудно.
Арлиан засунул руку под рубашку и вытащил черный кинжал — хотя и сам не мог бы сказать, почему сделал это.
— Например, такое? — спросил он.
Голубая Чародейка не сводила с него глаз.
— Кинжал? Как вам удалось пронести его…
— Он не из стали и не из серебра, — перебил ее Арлиан. — Ваши слуги ничего не сказали про стекло.
— Стекло? — Она подплыла поближе. — Какое стекло?
В этот момент мысли Арлиана, несмотря на нечеловеческую боль в голове, помчались вперед с невероятной скоростью. Голубая Чародейка не причинила ему вреда и могла многому его научить, но она чародейка, непредсказуемая и смертельно опасная. Она хладнокровно убила десятки, может быть, сотни ни в чем не повинных горожан Пон-Ашти. Она заслужила смерти, а оружие, которое он держал в руках, возможно, могло ее прикончить.
Арлиан знал, что другой возможности может не представиться, и потому бросился к Голубой Чародейке, выставив правую руку с обсидиановым клинком и перенеся весь свой вес на правую ногу.
Кинжал вошел в ее грудь, словно Чародейка была всего лишь тенью.
— О, — пробормотала она, опустив глаза. — Обсидиан…
И тут возникла ослепительно яркая вспышка, Арлиана отбросило назад, мир, казалось, завертелся вокруг в бешеном хороводе самых разных оттенков голубого цвета, мрака и сияния факелов, а потом Арлиан ударился о фонтан, левая нога запуталась в каком-то ползучем растении, и он повалился набок. По двору метался ветер, мерцали голубые и оранжевые огни.
Потрясенный Арлиан попытался встать, но сумел лишь сесть.
Голубая Чародейка исчезла. А вместе с ней и сияние, которое ее окутывало. Звезды у него над головой снова горели ослепительным серебристым светом; факелы на стенах полыхали оранжево-красным огнем.
Около ближайшей двери замерла белка, озадаченно оглядываясь по сторонам, другая взлетела вверх по стволу пальмы. Труп наемного убийцы по-прежнему лежал у дальней стены двора.
Арлиан вдруг почувствовал, что головная боль постепенно отступает, но на ее место тут же пришла боль от ударов и синяков, от веревки убийцы саднила шея. Ухватившись за фонтан и цветущий кустарник, он осторожно выпрямился и только сейчас заметил, что в руках у него ничего нет. Тогда Арлиан посмотрел на то место, где парила Голубая Чародейка, и увидел осколки черного стекла, разлетевшиеся в разные стороны. Арлиан взглянул на белок.
Голубая Чародейка умерла. А вместе с ней и ее волшебство.
Впрочем, он и сам не смог бы сказать, что произошло. Возможно, ее убил обсидиан или просто так совпало, что ее время пришло как раз в тот момент, когда он вонзил ей в грудь свое оружие. Последние слова Голубой Чародейки могли быть его именем или она узнала материал, из которого был сделан кинжал — Арлиан понимал, что это навсегда останется тайной.
