— Я — магия, обретшая форму, так же как и драконы, чародеи, демоны или другие менее могущественные существа. Неужели ты думаешь, что я открыл бы тебе способ расправиться с нами, даже если бы знал его?
Воздух в коридоре замерцал, а внутри золотистого шара появились красные вспышки. Арлиан решил сменить тему разговора.
— А существует ли разница между магией драконов и волшебством южных земель? Почему наше колдовство связано только с драконами, в то время как на юге существует огромное разнообразие волшебных существ?
— В корне своем это все магия. Одна и та же суть земли — я испробовал ее в обоих царствах и знаю, что это так. На севере драконы передают ее своим детям, а на юге она неожиданно возникает из земли и воздуха, а потом возвращается назад, когда волшебное существо умирает.
— Но почему? Почему возникло различие?
— Мне неизвестно, как все началось; это произошло задолго до того, как я появился на свет. Но почему продолжает сохраняться, я знаю. Могущество драконов заключено не в их долгой жизни, силе, чешуе, крыльях, пламени, которое они изрыгают, даже не в том, что они способны контролировать погоду, а в наличии у них яда, который позволяет иметь потомство. Ни одно волшебное существо юга не обладает таким даром. Именно яд — основа всего.
— Но… получается, что волшебные существа не могут иметь потомства?
— Они не могут. Мы не можем.
— Тогда почему некоторые формы повторяются? И как можно отличить чародея от демона или ночного охотника из кошмарного сна? Я знаю, они не похожи друг на друга, но откуда вообще берутся разные формы? И почему, если все волшебные существа юга рождаются из земли и воздуха, они не получаются одинаковыми?
— Магия не может обрести форму из ничего. Например, демоны созданы чародеями или волшебниками, но те, что появляются на свет естественным путем, как и обычные существа, должны иметь двоих родителей.
В то время как обычные существа рождаются от мужских и женских особей одного вида, волшебные имеют одного магического родителя, а другой обязательно должен быть самым обычным смертным существом. На севере родителями всегда являются дракон и человек, и в результате получается дракон.
На юге роль магического родителя играет земля, а естественным может стать человек, змея или дерево — даже травинка или червяк. Внешний вид существа, которое получается в результате, определяется тем, от кого оно произошло — от человека рождается чародей, хищник дает жизнь ночному охотнику и так далее.
Арлиан все это уже знал от Энзита, рассказавшего ему о драконах, от Исейн и Голубой Чародейки — о чародеях. Его удивляло только то, что он сам не догадался.
— И эти существа обладают магией, создавшей их? Они ее используют? А когда они умирают, магия возвращается в землю, чтобы цикл начался снова?
— Похоже, ты понял.
— А драконы используют такое количество магии, что больше никакое другое волшебное существо не может родиться в Землях Людей? И именно по этой причине люди владеют колдовством, основанным на тех крохах, что остаются, или волшебством, привезенным из других земель?
— Очевидно.
— Значит, если мне удастся найти какое-нибудь другое волшебное существо, мирное и абсолютно безвредное, которое сможет иметь потомство, мы сумеем избавиться от драконов?
— Да, так в древние времена драконы заменили богов. Если, конечно, такое безвредное существо есть, что мне лично неизвестно.
— Потому что единственный способ, при помощи которого волшебные существа могут иметь потомство, это когда яд дракона соединяется с человеческой кровью, а потом кто-нибудь выпивает эту смесь? И больше никто из волшебных существ на такое не способен?
— Я не знаю ни о каком другом способе, и мне неизвестно, есть ли еще у кого-нибудь яд. Да и мирных, безвредных существ, наделенных волшебством, насколько я понимаю, нет — по крайней мере не появилось после смерти богов.
— А почему нет мирных, безвредных существ?
— Я не знаю.
Арлиана такой ответ совершенно не удовлетворил. Безымянный правитель Тирикиндаро по его представлениям больше всех, с кем ему довелось встречаться, походил на живого бога или надежного оракула. Услышать от него, что он не может ответить на вопрос, было ужасно обидно. Арлиан попытался придумать, как бы сформулировать его иначе.
— Значит, все магические существа, кроме драконов, не могут иметь потомства?
— Волшебство само по себе стерильно. Я отвечаю на твой вопрос — да.
— Но ведь род драконов продолжается.
— Верно, они обладают уникальным видом волшебства, которое позволяет им иметь детенышей — но ведь требуются целые века, чтобы человеческая душа превратилась в дракона, а сам человек лишился способности к воспроизводству. Драконы по природе своей разрушители, а не созидатели, и должны рождаться через разрушение.
— Откуда вы это знаете? Вы же сами признали, что многие вещи вам неизвестны.
— Я жил среди драконов. И разговаривал с богами, прежде чем они умерли. Я искал способа продлить свою собственную жизнь и потому задавал множество вопросов о природе богов и драконов и о том, почему они живут дольше других волшебных существ.
— И они вам сказали?
— Или я испил необходимое знание прямо из них.
— Из крови бога?
— Или дракона.
— Вы пили и их кровь?
— Это было в моей природе.
Золотое сияние постепенно становилось все краснее, и свет в коридоре начал тускнеть. Арлиан пожалел, что у него нет никакого оружия — серебра, стали или пусть даже обсидиана, хотя бы чего-нибудь. Он оставил серебро в Апельсиновой Реке, меч был на спине исчезнувшей лошади, а обсидиановый кинжал превратился в осколки и лежал перед входом во дворец Голубой Чародейки.
— В каком смысле?
— Ты слышал, что я сказал о моем происхождении. Тебе не стало любопытно, кто был моим естественным родителем или почему я превратил своих подданных людей в рабов?
— Я… меня больше интересовало другое, — признался Арлиан. — И кроме того, я не хотел вмешиваться в вашу личную жизнь.
— Я сказал тебе, что магия земли может соединиться даже с самым низшим живым существом — и я взял свое начало от поистине простейшего. Я был пиявкой. Самой обычной пиявкой.
— С тех пор вы сумели потрясающе измениться.
— Ты надеешься спастись от моего голода… впрочем, я вижу, ты совершенно искренен и не испытываешь ни малейшего отвращения — в отличие от большинства. Да, я сумел исправить то, что было отпущено мне при рождении. Я испил кровь и знания, и могущество, и магию миллионов мудрых существ и присвоил все это себе. Мне удалось сделать их суть своей собственной. Вот в чем заключена моя магия, и я использовал ее как никогда и никто до меня. Еще никому из моих соплеменников не удалось подняться до таких высот.
