Оглядевшись по сторонам, он увидел одного из своих земляков-матуанцев. Хотя большинство живых солдат состояли из олнамцев или говийцев, матуанцы и греанцы тоже не были особой редкостью.
- Х'ай ко ча'й маши? - спросил он. - Что происходит?
Матуанец поднял на него глаза и недоуменно пожал плечами.
По крайней мере он говорит по-матуански, подумал Цо Хат, в противном случае он даже и так не ответил бы. Иногда встречались такие матуанцы, которые давно забыли язык своих предков, что было косвенным свидетельством того, насколько успешно Домдар осуществлял свое владычество. Даже Назакри обычно делал свои объявления на домдарском языке, а не по-олнамски. Домдарский язык понимали буквально все.
Бредущие в нощи уже поднимались на ноги, медленно и неуклюже - западный край неба все ещё светился голубизной. Когда наступит ночь, ожившие мертвецы станут такими же сильными и подвижными, как любой из живых людей. Ребири Назакри и его подручные поведут нежитей за инструментом, чтобы те могли скорее приступить к работе.
Создавалось впечатление, будто колдун совершенно не обращает внимания на своих живых сторонников. Цо Хат прикрепил котелок к поясу, смахнул с усов последние крошки и подошел к своему земляку-матуанцу.
- У син Цо Хат хуру чи, - представился он по сложившейся давно традиции.
- Хачи, - ответил матуанец и прибавил:
- Разве ты не говоришь по-домдарски?
- Конечно, говорю, - раздраженно бросил Цо Хат. - Просто я считал, мы могли бы поговорить по секрету.
- Не думаю. - Матуанец многозначительно посмотрел на излучавшего пламя чародея. - Домдарский меня вполне устраивает.
- Ну хорошо, - сдался Цо Хат, - поговорим на языке, который тебе больше по вкусу. Ты не знаешь, что происходит? Зачем ему понадобилась шахта?
Матуанец помотал головой, но стоявший поблизости человек, в котором Цо Хат признал дикнойца, произнес:
- Он восстанавливает свою магию.
- Что? - разом воскликнули оба матуанца.
- Могущество, силу своей магии. Она хранится в той штуке, которую Назакри постоянно таскает с собой. Но сначала он высасывает её из земли. В Говии он черпал силу в пещерах, а в городах выкачивал в самых глубоких подземельях и склепах. Здесь же на равнине до неё приходится докапываться.
- Вы хотите сказать, могущество не в нем самом? - насторожился Цо Хат. Ему было известно, что Назакри довольно часто отбывает по каким-то личным делам, но о характере этих тайных отлучек он ничего не знал.
- Если б эта черная магия была легкодоступна, - назидательным тоном произнес дикноец, - то маги встречались бы на каждом шагу. Домдарцы утверждают, что боги запечатали всю темную силу в земле тысячи лет назад. Не знаю, насколько эти легенды соответствуют истине, но то что черной магии не сыскать при свете солнца, так это точно. А потому ему не только нужен глубокий колодец, но и копать его необходимо ночью. Если дневной свет попадет в шахту, она станет для него бесполезной.
- Откуда вы все это знаете? - спросил матуанец, в то время как Цо Хат, молча глядя на дикнойца, обдумывал услышанное.
- Вы же знаете, как это бывает, - пожал плечами дикноец. - Там услышишь одно, здесь другое…
Цо Хат улыбнулся про себя. Дикнойцы славились тем, что были одержимы желанием узнать как можно больше и поделиться своими знаниями с другими.
- Значит, если он не выроет эту яму, то может растранжирить всю свою магию?
- Ну, это произойдет не скоро, - снисходительно ухмыльнулся дикноец. - Посмотрите на него. Думаю, он просто очень предусмотрителен. Но, возможно, у него подошли к концу запасы духов, которые он использует для изготовления нежитей.
- Так вы полагаете, что они подлинные демоны, а не просто возвращенные к жизни мертвецы? - изобразил удивление Цо Хат.
- Насчет демонов ничего не могу сказать, но то что они не имеют отношения к людям, так это точно. Они похожи на тех, о ком постоянно твердят домдарцы, запечатывая свои кладбища кованым железом и цветочными гирляндами. Домдарцы говорят, под землей имеется нечто такое, что стремится оживить покойников и желает добраться также до их мертвецов.
- Если домдарцы этого боятся, то зачем же они зарывают своих покойников в землю? - вмешалась в разговор стоявшая рядом женщина из племени логхаров. - Почему они их не сжигают, как это принято у культурных народов.
Матуанцы, традиционно укладывавшие своих покойников в саркофаги, хотели было пуститься в спор, но их опередил дикноец.
- Потому что их богиня Ведал требует захоронения, дабы сохранить плодородие земли.
- Она желает этого, несмотря на то что это подвергает их риску стать Бредущими в нощи? - удивилась логхарка.
Дикноец пустился в объяснение некоторых тонкостей теологии и похоронных обычаев домдарцев. Эта проблема Цо Хата нисколько не интересовала, и он ушел прочь.
Он думал лишь о том, что в данный момент Назакри утратил значительную часть своего могущества и занят пробиванием шахты, дабы это могущество восстановить. Цо был страшно доволен тем обстоятельством, что их армия этой ночью не идет на запад. Когда армия на марше, любой, кто свернет в другую сторону, немедленно бросится в глаза.
Если он заявит, что отправляется на поиск домдарских лазутчиков, то ему, возможно, удастся удалиться от лагеря на полмили. Кто его остановит, когда он после этого ударится в бега? Покойники будут копать колодец, колдун станет наблюдать за работой, а что касается живых, то им на все наплевать.
Конечно, на предрассветной перекличке обнаружится его исчезновение, и командир когорты Хирини Абаради доложит об этом Назакри, но он тогда уже будет далеко и в безопасности.
Они наверняка подумают, что беглец устремился на восток, назад к цивилизации. Поэтому следует бежать на юг, где рано или поздно он выйдет к юго-западным отрогам хребта Говия или к Кашбаанскому нагорью. А уж потом он повернет на восток и, пройдя через Олнамию, доберется до Матуа.
Это был отличный план. Еду и воду он станет выпрашивать у фермеров, выдавая себя за беженца, изгнанного из родных мест армией Назакри. Селянам и в голову не придет, что он бунтовал против Домдара. Людей, пострадавших от войны, наверняка не счесть.
Правда, большинство пострадавших не были матуанцами, но он сумеет объяснить эту деталь.
Цо Хат начал постепенно отходить от группы, слушающей объяснения дикнойца. Он продвигался к южной границе лагеря с чрезвычайно деловым видом.
Вокруг кипела жизнь. Дежурные разжигали сторожевые костры, интенданты раздавали припасы, живые офицеры отдавали приказы, а живые солдаты их выполняли. В центре лагеря вал свежевскопанной земли уже достигал уровня плеч, а нежити продолжали работать, используя лопаты, боевые секиры, мечи и даже голые руки. Над уже довольно глубокой ямой парил, выкрикивая команды, Ребири Назакри. Его сын, Алдасси, и горстка наиболее доверенных помощников суетились возле насыпи, организуя работу.
