— Рива встречалась с кем-нибудь?
— Спросите что полегче.
— А у вас есть девушка?
— Не в последнее время.
— А раньше?
— Ну конечно, у меня были женщины, — усмехается он. Я усмехаюсь в ответ.
— Не хотите поведать мне о своих победах? Усмешка пропадает. Фредди отворачивается,
слишком смущенный, чтобы сказать это вслух. Однажды я имел Риву.
Вы занимались сексом со своей сестрой? Он кивает. Сколько раз?
Только один. Это был не настоящий секс. Ей было около семнадцати, она была девственница. Хотела знать, как это бывает.
Вы вкладывали, что нужно, ей в голову?
Он кивает.
Какие это были образы? Вы вдвоем? Разные детские фантазии. Ну, поначалу…
— А потом?
Потом более интимно. Мальчик, который ей нравился. Девочка, которая нравилась мне.
— В подробностях? Да.
— И ей это нравилось. Да.
— А когда она начала пробовать, то обратилась к вам. Вы знали, что ей нравится, а что нет.
Да.
И что же дальше? Ей стало стыдно.
Потому что вы брат и сестра?
Да. И потому что ей нравилось со мной.
— Вы когда-нибудь говорили об этом?
— Нет.
— И это больше не повторялось?
— Нет. Я был старшим- Окончил школу и уехал.
— В Орегон.
— Не сразу. Но потом действительно оказался в Орегоне.
— А Рива переехала на Западное побережье. Он пожимает плечами.
— Чтобы быть поближе к вам?
— Не знаю.
— Вы часто общались?
— Нет. Совсем не общались до недавнего времени.
— Когда она поселилась здесь. — Угу.
— А вы жили в Орегоне.
— В Вашингтоне,
[8]
точнее. В окрестностях Сиэттла.
— И ваши пути ни разу не пересекались?
— Нет. Не совсем.
— Так как же? Нет или не совсем? Он не отвечает.
Так как же? Молчание.
Как?
Молчание.
Нет или не совсем?
— Вы убили ее за то, что она не захотела с вами спать?
— Нет!
— Бросьте. Вы могли бы ответить иначе. Вы ведь ревновали к мужчинам, с которыми она встречалась?
Нет.
— Как это случилось? У нее дома? В гостинице? Она не захотела с вами спать, и вы с ней расправились?
Нет… Пожалуйста, не надо. Тогда скажи сам! Не могу.
Говоpu. Ты ведь за этим сюда пришел, правда? Ты изнасиловал ее, а потом убил.
— Нет! Вы не понимаете!
— Так объясни мне. Говори, Фредди. Говори. Он сжимает голову руками.
Сделай так, чтобы я поняла, Фредди. И он делает.
Слушая его рассказ, я невольно припоминаю то немногое, что знаю о серийных убийцах. Сексуальная жизнь Ривы, по словам Фредди, оставляла желать лучшего. Он не помнит, чтобы она хоть раз упомянула о любовнике лет до двадцати пяти — да и потом встречалась только с пожилыми состоятельными мужчинами, которые не удовлетворяли ее физически.
Вы все не так поняли. Я ее не хотел. Это она хотела меня. Вы не так поняли…
Но Фредди не знает имен этих призрачных любовников. Уверяет, что Рива их ему не называла. Интересно, был ли ее последний мужчина телепатом? И не потому ли ее особенно к нему влекло. Может, мой убийца — состоятельный телепат?
В этом есть некий извращенный смысл. Хотя я пока не рассматривала подробно те случаи, что выкопала из архивов, мне сдается, что мой убийца — человек организованный. Я хочу сказать, он всегда тщательно планирует и осуществляет свой замысел так, чтобы это выглядело убийством на сексуальной почве. Ни на Риве, ни на Женевьеве, ни на Мэри нет никаких физических повреждений — видимо, они страдали только морально, пока убийца осуществлял свои фантазии, либо путем прямого сексуального акта, либо у себя в голове.
Бедняга Фредди. Он взвинчен и нуждается в помощи, но на организованного убийцу никак не тянет. Его внешность, его запах и, в данном отдельно взятом случае, его талант — все указывает на определенный психический сдвиг. Будь он преступником, он был бы неорганизованным убийцей, из тех, кто уродует свои жертвы, а не планирует так тщательно, как мистер Икс.
Возможно, единственное преступление Фредди заключается в том, что он подготовил свою сестру к мистеру Иксу.
Если только мистер Икс богат. Даже организованные убийцы обычно слишком неустойчивы психически, чтобы достичь такого уровня благосостояния. Чем дальше, тем любопытнее.
Зак-Ледовик отзвонился-таки. Об этом сообщает мне Диди, изведя почти целый баллончик аэрозоля для очистки воздуха.
8
И когда ты заглядываешь в бездну, бездна заглядывает в тебя.
Фридрих Ницше
В голову лезут плохие мысли, когда Зак Миллхауз встречает меня у въезда в Южный Централ. О ничейной земле, царстве мертвых и прочем таком. Не знаю, как называется то, что случилось с этими людьми — убили мы их или они сами сунули себе в рот дуло предложенного нами пистолета, но на это место лучше смотреть с высоты своего социального положения.
Окна в машине Зака опущены, и сладковатый запах разложения наполняет мои ноздри. Если Лос-
Анджелес прогнил насквозь, что же говорить о зоне. Здесь перевязывают свои гноящиеся язвы прямо на улицах; здесь вам и активный вирус-три, и все сопутствующие проблемы. Если какой-нибудь малыш укусит вас, это может привести к смерти.
Несколько оборванцев собрались у горящего дома — темнокожие Божьи люди, окутанные теплом. Пузыри их сознания тонки и готовы лопнуть при первом уколе реального или воображаемого оскорбления. Многие ли из них вооружены? Кто знает, кто знает. Как и все люди, в душе они способны на все. Затаенная ярость терзает их изнутри, как дикий зверь, отгороженный от мира и от себе подобных. Снаружи скорлупа — внутри все кипит.
Зак ведет машину, говорит он мало и думает осторожно.
Чаша начала перевешивать по-настоящему в конце двадцатого века, когда в семьях, систематически истребляемых наркотиками и расизмом, народилось очередное поколение — никто не считал, сколько сот тысяч в него входило. К семи годам это поколение стало потерянным — оно потерялось в среде пренебрежения и жестокости, потерялось потому, что никто не учил его, как себя вести, потому, что было голодным, грязным и угрюмым. К двенадцати многие открыли для себя мир психосексуальных фантазий, где пропадали целыми днями. К пятнадцати многие ощутили потребность попробовать наяву кровь, о которой мечтали, потому что мечты перестали удовлетворять их. А за пределами их улицы не было ничего, кроме таких же улиц, населенных такими же, как они, — многие акры существ, не желающих знать друг друга, но питающихся из того же потока.
