— Вы сознаете, что только что совершили преступление?
Ричард поворачивает дискету так, чтобы она отражала свет.
— Если вы ознакомились с содержимым, то должны знать, что мне это не впервой.
Да, я ознакомилась. В основном нажим всякого рода, подмазка колес этого мира ради увеличения прибыли. Никаких дымящихся стволов по части Эразма Трейнора — впрочем, зачем бы он стал собирать компромат на самого себя.
— Возможно. Но в ликвидации Трейнора я участвовать не хочу.
— Назовите свою цену.
— У меня нет цены.
— Вы же знаете старую поговорку — купить можно любого.
— Меня нельзя.
— А вы подумайте. Я уверен, что можно.
— Не в этом случае. Не теперь. Никогда.
— Как тогда насчет обеда? У меня дома.
Я смотрю на Ричарда — его лицо частично скрывает тень.
— Есть еще что-то, что мы должны обсудить?
— Да нет. Но мы должны отпраздновать то, что уже обсудили.
Я рассеянно киваю. Тайны, сплошные тайны. Диди сравнила записи звонков Ривы с телефонными номерами всех подозреваемых. Шестьдесят три звонка на личный сотовый телефон Филипа ван Меера за последние три месяца. Часто же ты играешь в гольф, Филип.
В главном компьютере фирмы было не только это. Большие суммы, переводимые на номерные счета, отсутствующие в финансовой базе данных, где им следовало бы находиться. Эти переводы совершаются на протяжении трех лет — срок, который «Уотерс Индастриз» хранит информацию в интерактивном режиме. Деррик собирается подключить к делу службу по борьбе с мошенничеством, потому что речь идет о больших деньгах. Очень больших. И, наконец, бомба, спрятанная среди файлов Трейнора — ее нет на дискете, которую я дала Ричарду, и я еще не набралась духу ее посмотреть.
Файл озаглавлен просто: ДЖЕННИ.
Обед. Я еще не отошла от изнасилования, почти что физического и уж точно морального, а этот парень хочет открыть шипучку и отпраздновать. Может, Ричард настолько жеребец, что полагает — если я трахнусь с ним, то и Трейнора соглашусь шлепнуть?
Но нет, должен же он соображать хоть немного. Он ведь богат, не так ли?
Богат-то, собственно, папа. Может, у сына мозги — не самая сильная сторона.
И что я буду иметь от этой встречи, кроме еды? Как знать, наверняка «Уотерс Индастриз» снова пригласит меня, когда возникнет надобность расследовать новое пакостное дельце. Всегда полезно иметь руку наверху.
А может, я что-нибудь унюхаю. Может, Ричард начнет подбивать под меня клинья — и, если у меня в голове сохранится достаточно ситогена, я, возможно, ему это позволю.
Над нами на большой скорости тарахтит элегантный черный вертолет. Сделан по особому заказу, судя по мощности пропеллера.
Дом, где живет Ричард, — прямо перед нами.
Он опять одет как денди. Меня снова поражает то, как он красив — на аристократический лад. Просторная квартира оформлена в классическом стиле и устлана коврами.
Обед на двоих накрыт на террасе со свечами. Обязательное шампанское покоится в зеркальном ведерке.
Ричард отодвигает для меня стул. Дворецкий, вкатив сервировочный столик, исчезает.
На моей тарелке лежит магнитная карточка, чистая, покрытая пластиком, с анодированным алюминием по краям.
— У вас очень мило, Ричард, но мне не совсем понятен выбор закусок, — говорю я, садясь.
— Это стимул к тому, о чем вы сегодня говорили. Я трогаю карточку пальцем.
— Стимул? И большой?
— Три миллиона, свободных от налога. Эти деньги почти всю свою жизнь загорали на Каймановых островах, куда попали через Сейшелы.
— И выследить их невозможно. Он пожимает плечами.
— Один философ сказал: «Богатеть нужно в темноте».
— К этой сумме прилагается инвестиционный план?
— А дополнительные льготы полагаются?
— Для кого — для заказчика или для исполнителя?
— Для заказчика.
Моя очередь пожимать плечами.
— Сомневаюсь.
Он улыбается. Убийственная улыбка — его лицо всегда было на это способно, но до сих пор этого не выдавало.
Трейноровский файл «Дженни» загружен в компьютер у меня в голове. Три миллиона, предлагаемые за избавление от источника этой информации, прозрачно намекают, что пора на нее взглянуть. Я мысленно отдаю команду перелистать файл — остальное происходит автоматически.
— Ваш отец одобряет ваши намерения? — Улыбка исчезает столь же быстро, как зажглась, и Ричард смотрит вдаль — на ту парилку, в которую превращается Лос-Анджелес почти каждый вечер. Он не отвечает. Отдаленный раскат грома колеблет тяжелый воздух.
— Значит, нет?
— Мой отец пачкает, а я подтираю.
Ричард делает паузу, чтобы подать обед. Блюда на тарелках выглядят соблазнительно.
<фолдер ДЖЕННИ содержит два файла, озаглавленные «телепат-прогноз» и «шестал. история болезни»>
— Значит, с Трейнором он напачкал.
— Скажем так: он нуждается в моей защите. <«телепат-прогноз» содержит 26-страничный доклад доктора роберта николсона, озаглавленный «прогноз возникновения спонтанной грибковой энцефалопатии у телепатов», датирован сентябрем 2049 года>
— Которая стоит три миллиона. — В наступившем молчании съедаю кусочек с тарелки, отпиваю глоток королевского вина. — Вы меня разочаровали, Ричард.
— У вас просто дар все преуменьшать, Дженни. <файл «шестал. история болезни» сканируется >
Я поглаживаю магнитную карточку, ожидая, когда голоса — тот, что в голове, и тот, что рядом, — заговорят снова.
— Дар все преуменьшать. Арнольд создал дело. Я им руковожу. Я ищу новые территории, рассматриваю новые идеи. Арнольд делает телефонные звонки. И происходят разные вещи. В этом и заключается бизнес, Дженни, — делать так, чтобы что-то происходило.
— Знаете вы некую Женевьеву Уилкерсон?
Реакция, если она есть, так трудноуловима, что потом я проигрываю эту сцену мысленно много раз — убедиться, не обманулась ли я.
— Нет. Во всяком случае, не припомню.
<файл «шестал. история болезни» датирован сегодняшним числом и будет передан дженни шесть альфа завтра по факсу>
— А Мэри Фолкоп? Он качает головой:
— Нет.
— Эти женщины могли вращаться в вашем кругу — по своим данным, во всяком случае.
<перерыв. срочный звонок из полицейского управления>
— То есть?
— Это были красивые светские женщины. Теперь они мертвы.
