Единственный фоновый шум, который я улавливаю, исходит, от временно исполняющей, которая таращится на мигающие экраны в полном невменямсе. За дубовым бастионом только одна дверь, и она закрыта.
Я сосредоточиваюсь, но не улавливаю за дверью ничего. Ничегошеньки.
<начинаю запись>
<поехали, босс>
— У нас назначена встреча с мистером Уотерсом.
Деррик предъявляет свой значок, но удрученная девица отмахивается и от него и от нас. Она стучит в дверь и чуть-чуть ее приоткрывает. Она не знает, как пользоваться селекторной связью — бедняжка, наверное, протоптала дорожку в коридоре, бегая взад-вперед. Деррик спокоен. Напряжение проскальзывает лишь в том, что он слегка сутулится и беспокойно смотрит на меня. Смотри же не подведи, чертова «лошадка», говорит этот взгляд.
Бедный Деррик. С «маской» или без, он обманывает себя, думая, что за этой дверью ключи к обетованной земле. Полицейские стоят дешево. Способные тоже. Люди в блестящих костюмах, сидящие в таких кабинетах, тоже стоят недорого. Если вы мне не верите, спросите любого, скоро ли другой блестящий костюм сядет на его место и будет трахать его секретаршу, если он не справится с работой.
Дверь отходит в сторону на карданном подвесе, словно часть стены, ведущая в потайной ход. Арнольд Уотерс — крупный мужчина, седовласый и цветущий. Ему, наверное, за шестьдесят, и хирурги хорошо над ним потрудились. Брюшко предполагает наличие отвисших щек, каковые отсутствуют. Цвет лица предполагает мешки под налитыми кровью глазами, которых тоже нет.
— Здравствуйте, детектив Трент. — В звучном голосе ни тени угрозы или официальности. В комнате присутствуют еще двое. Деррик отвешивает дурацкий полупоклон, словно перед покойной королевой Англии. — А это, должно быть… — Холодные синие глаза устремлены на меня.
— Дженни Шестая. — Я пользуюсь укороченным вариантом буквенно-цифрового кода, который носят все способные. В отличие от Деррика, я протягиваю руку, но Уотерс ее не пожимает, а берет в свою, точно я дебютантка, заслужившая поцелуй своим педикюром, — этот жест намекает на возможность приобретения, если цена не лишком высока.
У булавки широкий угол обзора, хотя по краям изображение получается нечетким. Я поворачиваюсь к более молодому из двух стоящих, чтобы облегчить работу Диди.
— Позвольте узнать… — Он красив, ему чуть за тридцать, и его лицо лишено всякого выражения.
— Ричард Уотерс. — Он по крайней мере пожимает мне руку, хоть и вяло. Будь у него очки, он был бы вылитый Кларк Кент.
— Мой сын и второе лицо в компании, — добавляет Уотерс-старший.
— А вы?
Этот похож на сову и весь вылощен, даже ногти накрашены.
— Джереми Бентсен. Внештатный консультант. Патриарх, отпрыск и защитный блок. Все под «маской» — к ним не пробиться.
— Может, приступим? — Работодатель Бентсена явно не склонен терять попусту оплачиваемое время.
Стулья расставлены у кофейного столика около панорамного окна во всю стену. Видны далекие бурые холмы в нефтехимической дымке и дюжины электрокаров на стоянке. Мы рассаживаемся.
— Расскажите мне о Риве Барнс, — прошу я. Деррик раздраженно поводит плечами. Все, что я хочу знать о жертве, содержится на непрочитанной «вафле» у меня в сумочке.
— Она проработала в компании восемь лет, — начинает Уотерс, — пришла к нам прямо из колледжа. Последние четыре года была моим ассистентом. Большая потеря — если так на это смотреть.
Здесь ценят деловые качества.
— Откуда она родом? Есть ли у нее семья? Момент молчания. Уотерс явно этого не знает.
Зато Ричард, прочистив горло, говорит:
— Она с востока, из маленького городка в Пенсильвании. Родители еще живы… и, кажется, есть брат.
— Брат? Здесь или на востоке? — Сосредоточиваюсь на Ричарде. Ни намека на хитрость.
— На востоке.
— Она работала и на вас тоже?
— На меня? О нет. Папа не делится своим персоналом.
— А ее личная жизнь?
Снова молчание, более долгое. Все ерзают на стульях.
— Я понимаю, что эту информацию можно получить из компьютера. Информацию, но не контекст. Если мои вопросы кажутся вам излишними, то это потому, что у вас в мозгу может содержаться что-то, способное дать нам ключ.
— Она была привлекательной женщиной и, наверное, вела активную личную жизнь. — Это Бентсен, явно не источник информации такого рода.
Деррик:
— Есть среди вашего персонала кто-то, близко ее знавший? Кто мог бы сказать, например, с кем она встречалась? С кем она дружила?
Арнольд смотрит на Ричарда, и тот отвечает:
— Нужно будет узнать. Вы думаете, ее убил кто-то знакомый?
Деррик:
— Так обычно выглядит преступление по страсти. Нельзя исключать личных мотивов.
— Понятно, — роняет Арнольд, глядя в окно.
— Не можете ли вы сказать, какого рода работу она выполняла у вас, мистер Уотерс? Имела ли она доступ к конфиденциальной информации? К деловым соглашениям? К чему-либо, что могло привести к ее убийству?
— Не знаю, что вам ответить, мисс Шестая. Разумеется, Рива имела доступ к самой разной конфиденциальной информации, которая могла представлять интерес для наших конкурентов.
— Но ее работа вас устраивала?
— Вполне.
— И вы доверяли ей?
— Разумеется.
— У нас имеется собственная служба безопасности, — говорит Ричард, — и мы довольно строго следим за неразглашением подобной информации. Наша уверенность в значительной степени основана на добросовестной работе этой службы.
Достаточно ли они добросовестны, чтобы убить? Я делаю паузу, чтобы осмыслить сказанное.
— Прошу прощения за то, что не выполнила домашнего задания по «Уотерс Индастриз». Не могли бы вы дать мне краткий обзор деятельности компании?
— Ричард? — Видно, что Арнольд скучает — странно для человека, которого просят рассказать о своей империи.
— Ну что ж… — Ричард делает глубокий вдох типа «с чего бы начать». — «Уотерс Индастриз» — концерн международного класса. Мы занимаемся горной промышленностью…
<17 процентов валового дохода по последнему году, босс>
— …электроникой… <22 процента, босс>
— …и прочими видами тяжелой промышленности…
<неконсолидированная доля акций>
— …а также участвуем на правах партнерства в различных научно-исследовательских работах.
— Правительственные контракты?
— Опять-таки в научно-исследовательских разработках.
<военные субконтракты составляют 15 процентов бизнеса, босс>
