Джек выдвинул теорию:
— Вероятно, в его стиле это было написано совершенно без задних мыслей, а затем кто-то поставил подпись, намереваясь выдать картину за работу Стаббза?
Туппердяйс улыбнулся.
— Вам бы заниматься расследованиями в нашей области, мистер Шпротт! Наверное, вы правы. В любом случае она тянет максимум на сто фунтов. Может, на аукционе дадут больше, если её примут к торгам.
Джек вздохнул. Когда мама это услышит, она ужасно расстроится. Он подтянул картину к себе и взглянул на неё. Это была хорошая работа. Единственная из принадлежащих матери картин, которую он повесил бы у себя дома.
— Уж постарайтесь, мистер Туппердяйс.
Галерейщик улыбнулся и поставил картину позади прилавка, затем вдруг ему пришла в голову идея, и он вытащил маленькую картонную коробочку.
— Может, вашу маму заинтересует вот это?
Он открыл коробочку. Внутри лежали шесть ярко раскрашенных кормовых бобов величиной с грецкий орех. Они сверкали и сияли на свету. Даже на скептический взгляд Джека они были невероятно красивы.
— Это что?
По лицу мистера Туппердяйса расплылась улыбка.
— Вчера купил у торговца. Он сказал, что они волшебные и очень ценные. Если их посадить, непременно произойдет нечто замечательное.
Джек с сомнением посмотрел на него:
— Так и сказал?
Мистер Туппердяйс пожал плечами:
— Отнесите их своей маме, и если они ей понравятся, то назовем это обменом. Если она не согласится, я заплачу ей сто фунтов за картину. Идёт?
— Идет.
Они пожали друг другу руки, и мистер Туппердяйс опустил крышечку коробки и стянул её резинкой для дополнительной сохранности. Мать Джека любила разные безделушки. Её дом был почти до отказа забит всевозможными пустяками. Такие штучки могут скрасить ей разочарование от того, что Стаббз оказался вовсе не Стаббзом.
Джек вышел из магазинчика и остановился на мостовой, охваченный внезапным любопытством.
— Волшебные бобы за корову Стаббза, — прошептал он себе.
Что-то невероятно знакомое было в том, что он сейчас проделал, но он никак не мог вспомнить, что именно. Он пожал плечами и пошёл к Мэри, дожидавшейся его в машине.
Глава 7
Отдел сказочных преступлений
Отдел сказочных преступлений был создан в 1958 году старшим инспектором Хорнером, которого беспокоила недостаточная подготовленность регулярной полиции к решению зачастую уникальных проблем, возникавших в ходе разработки стандартных дел ОСП. После особо эксцентричного расследования, в котором были замешаны огниво, солдат и несколько говорящих котов с глазами различной степени деформации, он сумел доказать своему растерянному начальству, что необходимо пересмотреть все дела, включающие «любые персонажи и сюжеты детских стихов и сказок». Хорнеру выделили финансирование, дали небольшой кабинет и двух никому больше не нужных полицейских, и он заведовал ОСП вплоть до ухода на пенсию в 1980 году. Привитые им честность, неподкупность и беспристрастность остаются неизменными характеристиками отдела вплоть до наших дней — как и бюджет, размеры кабинета, обои и ковры.
Краткая история ОСП
— Чувствуйте себя как дома, Мэри.
Она огляделась. Кабинет ОСП был тесным и неопрятным. Нет, даже хуже. Он миновал период тесноты и неопрятности, ненадолго задержался на стадии маленького и запущенного и окончательно остановился на состоянии убогого и сырого. Вдоль стен жались помятые и выщербленные стальные шкафы, отчего помещение казалось ещё меньше. Здесь едва хватало места для стола, не говоря уже о трёх стульях.
— И сколько времени ОСП находится в этом кабинете, сэр?
— С самого начала существования отдела. А что?
— Ничего. Правда, он кажется мне немного… тесноватым.
— Он мне нравится, — мягко ответил Джек, доставая из ящика ближнего шкафа телефон. — У нас есть ещё соседняя комната, но большую её часть занимают картотека и Гретель. Как правило, нам этого помещения хватает, если только мы не приходим на работу все одновременно.
— Гретель?
— Она специалист по судебной бухгалтерии, но помогает нам, когда у нас не хватает штатных работников, так что мы считаем её своей. Вам она понравится. Она хорошо считает и умеет разговаривать бинарным кодом.
— Это важно?
— Да. Констебль Эшли обычно понимает всё, что мы говорим, но сложные случаи ему лучше объяснять на его родном языке.
— Эшли — рамбозиец?
— Да. Первый полицейский из их расы.
Повисло молчание.
— Вы что-то имеете против пришельцев, Мэри?
— Я никогда с ними не встречалась, — просто ответила она. — Я принимаю людей такими, какие они есть. А чем это пахнет?
— Тушеной капустой. Через дверь — кухня столовки. Не беспокойтесь, на третий год этого запаха уже и замечать не будете.
— Хм. Надо бы решить проблему с окном, — протянула Мэри, с отвращением оглядывая комнатенку и горы неряшливой документации.
— С каким окном?
— В том-то и проблема.
— В это мгновение в комнату вплыло облачко простудных микробов, кое-как державшихся в человеческих очертаниях. Мэри догадалась, что это ещё один член ОСП. И оказалась права.
— Доброе утро, сэр, — произнёс болезненного вида субъект.
Он прыснул себе в ноздри «виксом» и вытер красный нос платком.
— Доброе утро, Бейкер. — ответил Джек. — Насморк не прошёл?
Насморк Бейкера не проходил никогда. Постоянно текущий нос стал его вечным опознавательным знаком с тех пор, как восемь лет назад он подхватил простуду. Он носил шарф даже по жаре, а кожа его отливала восковой бледностью.
Несмотря на то что вид у него был такой, будто ему осталось всего три недели до того, как болезнь милосердно прервет его страдания, Бейкер обладал чрезвычайно крепким здоровьем: он проходил ежегодную диспансеризацию на ура и каждый июнь завершал редингский марафон с похвальным результатом.
— Это Чарли Бейкер, наш ипохондрик, — представил коллегу Джек. — Я зову его офис-терьером. Даешь ему задачу, и он не возвращается, пока не справится с ней. Он также уверен, что жить ему осталось не больше месяца, поэтому во время облавы не боится входить в дверь первым.
— Как поживаете? — сказала Мэри, пожимая Чарли руку.
— Да не очень, — ответил Бейкер. — Недавно головокружения усилились, на мошонке образовалась крапивница, а боль в колене может оказаться приступом подагры. — Он показал ей руку. — Вам не кажется, что она распухла?
— Ты не видел Эшли или Гретель? — спросил Джек в надежде сменить тему прежде, чем Бейкер начнёт всерьёз распространяться о своих болячках.
