Он повернулся ко мне.
— Вы самостоятельно выберетесь?
— Конечно.
— Отлично, — ответил он, скрипнув зубами. — Увидимся!
— Эй, заберите! — крикнула я, но поздно: он исчез.
— Проблемы? — сказал Зарк.
— Нет, — медленно ответила я, подбирая грязную наволочку. — Он просто голову потерял. И будьте осторожнее, император, к вам сзади подкрадывается триффид.
Зарк обернулся к триффиду, тот остановился, затем передумал нападать и вернулся к своим сородичам, проветривавшим корни у стойки.
Зарк ушел, и я огляделась по сторонам. За соседним столом к трем котам присоединился четвертый. Этот котяра был крупнее остальных и явно имел гораздо больше боевого опыта: у него остался только один глаз, и оба уха были разодраны в лапшу. Все четверо облизнулись, и четвертый кот тихо сказал:
— Съедим?
— Пока не будем, — ответил первый кот. — Мы ждем Большого Мартина.
Они вернулись к своему пойлу, но глаз с меня не сводили. Я в полной мере ощутила себя мышью. Спустя десять минут я решила, что котам-переросткам меня не запугать, и собралась уходить, забрав с собой голову Ньюхена. Коты тоже встали и двинулись за мной по грязному коридору. Здесь продавалось оружие, коварные планы по завоеванию мира и свежие замыслы убийств, мести, вымогательства и прочих основных безобразий. Я заметила, что генератов можно быстро натаскать на законченных злодеев. Коты возбужденно подвывали, я ускорила шаги и тут же наткнулась на свободный пятачок пространства среди покосившихся деревянных хибар. Происхождение прогалины не вызывало сомнений: на старом упаковочном ящике сидел еще один кот. Кот, да не тот. Не домашний переросток, а тварюга раза в четыре больше тигра, и смотрел он на меня с плохо скрываемой злобой. Он выпустил когти, оскалил клыки, слегка поблескивавшие в плотоядном ожидании. Я остановилась, обернулась туда, где рядком уселись четыре кота, нетерпеливо поглядывая на меня и хлеща себя по бокам хвостами. Глянув по сторонам, я увидела, что поблизости нет никого, кто мог бы прийти мне на помощь: наоборот, все свидетели словно бы ожидали представления. Я достала пистолет, когда один из преследователей подскочил к гиганту и взмолился:
— Можно мы ее прямо сейчас съедим, а?
Гигантский кот положил лапу на ящик, и когти вошли в дерево, словно бритвенно-острая стамеска в мягкую глину. Он воззрился на меня огромными зелеными глазищами и пророкотал басом:
— Может, подождем Большого Мартина?
— Конечно, — вздохнул самый маленький кот с чрезвычайно разочарованным видом. — Наверное, надо подождать.
Внезапно гигантский кот прижал уши и спрыгнул с ящика в темноту. Я прицелилась, но он не собирался нападать на меня. Тигр-переросток в панике удирал. Остальные коты быстро покинули сцену и зеваки тоже. Через несколько мгновений я осталась в коридоре совсем одна, в обществе собственного быстро колотящегося сердца и отрубленной головы в мешке.
Глава 6
Ночь граммазитов
Граммазиты: Генеративный термин для паразитной формы жизни, обитающей внутри книг и питающейся грамматикой. Известные специалистам как герундиты или флексоеды, они являются продуктом древних экспериментов по преобразованию существительных (имевшихся тогда в избытке) в глаголы (коих в то время не хватало) путем добавления суффикса и окончания. Катастрофическая ошибка руководства глагольными ресурсами привела к тому, что твари сбежали из-под замка и теперь свободно разгуливают в цокольных помещениях. Хотя их, слава богу, очень мало в самой Библиотеке, отдельные очаги размножения граммазитов до сих пор время от времени обнаруживают и беспощадно уничтожают.
ЕДИНСТВЕННЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ УОРРИНГТОНСКИХ КОТОВ
Беллетрицейский путеводитель по Великой библиотеке (глоссарий)
Я обернулась и торопливо направилась к лифтам. От сильного ощущения надвигающихся неприятностей у меня зашевелились волосы на затылке. Кнопка вызова на нажатие не отреагировала. Пробежав по коридору, я попыталась вызвать второй лифт, но с тем же успехом. Я уже подумала рвануть к лестнице, когда услышала какой-то шум — отдаленное тихое подвывание, не похожее на все прочие тихие подвывания, которые мне доводилось слышать в жизни и отнюдь не улыбалось услышать еще раз. Я выпустила мешок с головой — ладони у меня вспотели — и, повторяя про себя «я спокойна, я спокойна», продолжала давить на кнопку вызова, а когда в глубине коридора возникла какая-то тень, схватилась за пистолет. Тень летела впритирку к книжным шкафам и представляла собой гибрид нетопыря, ящерицы и стервятника. Неравномерно обросшая серым мехом тварь носила полосатые носки и яркий вульгарный жилет. Я уже встречала таких прежде. Это был граммазит, и хотя он не походил на прилагательноядного из «Больших надежд», наверняка представлял не меньшую опасность. Немудрено, что обитатели Кладезя попрятались кто куда. Граммазит прошмыгнул мимо, не заметив меня, и вскоре исчез вдали с ворчанием, напоминавшим гул отдаленной канонады. У меня чуть отлегло от сердца. Я надеялась, что Кладезь снова оживет, но вокруг ничто не шелохнулось. Мой напряженный слух уловил возбужденное бормотание, доносившееся откуда-то из-за «Убиенного агнца». Я снова нажала кнопку вызова, бормотание сделалось громче, и лица моего коснулся маслянисто подванивавший ветерок, похожий на волну воздуха перед приближающимся поездом в метро. Я вздрогнула. Там, откуда я пришла, слышались очереди чеканных рифм Браунинга, но я понятия не имела, как он действует на граммаядных паразитов, и не считала, что сейчас подходящий случай это выяснять. Я уже приготовилась сделать ноги, но тут послышался мелодичный звон, кнопка вызова снова загорелась, и указатель движения в окошечке медленно пополз вниз. Я подбежала к лифту, прижалась спиной к двери и сняла пистолет с предохранителя. Ветер и шум усиливались. Кабина была всего в четырех этажах от меня, когда появились первые граммазиты. Они на лету осматривали коридор, обнюхивали книги своими длинными носами и возбужденно верещали. Это был авангард. Через пару секунд с оглушительным ревом появились основные силы. Двое-трое граммазитов дергали книги, пока те не падали с полок, а остальные с возбужденными воплями набрасывались на незаконченные творения. Персонажи пытались выбраться со страниц, но после короткой потасовки граммазиты обездвиживали несчастных, обгладывая их до нескольких описательных фраз, которые потом доедали падальщики, поджидавшие на полях. Мне этого зрелища хватило. Я открыла огонь и пристрелила троих, которых тут же сожрали те же самые падальщики: граммазиты явно не слишком чтили павших и не скорбели о потере. Их соплеменники деловито протискивались на места погибших. Я прикончила пару тех, кто скреб книжные полки, чтобы выцарапать из них новые книги, а потом мне пришлось перезарядить пистолет. И тут коридор вдруг объяла неестественная тишина. Я вставила новую обойму и подняла голову. Около сотни граммазитов таращились на меня маленькими черными глазками, и взгляд этот никак нельзя было назвать дружелюбным. Я вздохнула. Какой поганый конец. У меня перед глазами возникло видение моей собственной могильной плиты:
