— Детка, я люблю тебя, — сказал Джек. — Просто запомни мои слова. Не важно, как долго меня не будет. Не важно, смогу ли я позвонить тебе еще раз. Просто знай, что я люблю тебя и девочек… Больше всего остального в мире.
— Ты в беде.
Джек посмотрел на снимок и потер пальцем улыбающееся лицо Лизы. Изображение на фотографии затуманилось. Он поморгал, отгоняя набежавшие слезы.
— Да, в некотором смысле, — ответил Джек. — Девочки рядом?
Лиза позвала Кристину и Кэрри. Он услышал встревоженный голос Оливии: «Джек сказал тебе, где находится?» Затем трубку взяла Кристина — нежная, маленькая, такая реальная.
— Привет, папочка.
— Привет, сахарочек. Как дела?
— Я в порядке.
Боже! Этот голос! Она всегда была тем близким человечком, который мог слушать его и задавать адекватные вопросы. Джек мог бы поспорить, что через двадцать лет она станет ученым, адвокатом или журналисткой.
— Когда ты вернешься домой?
Джек улыбнулся. Смотрите, какие четкие и правильные вопросы.
— Скоро, детка, скоро. Папе нужно поработать с новыми друзьями. Это займет какое-то время. Сейчас я занят важным делом.
— Что за работа?
Джек задумался на миг.
— Особая. Она настолько особенная, что я даже не могу рассказать о ней нашей мамочке.
— Ага! Секрет.
Пауза.
— Ты проводишь секретный эксперимент?
— Вроде того.
Она почти угадала.
— А мне ты можешь рассказать о нем? Хотя бы чуточку?
Джек еще раз взглянул на снимок — на Кристину и Кэрри.
— Только то, что он не понравился бы тебе и твоей сестре. Но я в порядке, сладенькая. Я в норме. Вернусь домой, как только смогу.
— Я верю тебе.
Еще одна пауза.
— Только приезжай быстрее, папочка. Я скучаю по тебе.
Боже! Этот голос. Он едва не разрыдался.
— Я тоже скучаю по тебе. Я люблю тебя, детка. Твоя сестричка там?
Через секунду он услышал Кэрри.
— Эй, папа! Привет!
— Привет! Как дела, принцесса?
— Нормально. Как у тебя?
«Я сейчас хнычу и трясусь от страха. Размышляю о своем месте во вселенной. И еще жутко скучаю по вам. Вот так-то, малышка».
— У меня все хорошо. Действительно хорошо.
— Папа? Когда же мы посмотрим тот фильм о Дэриле?
— Ох, милая…
И тогда Джек, не выдержав, заплакал.
Пока в трубке звучали гудки, Майк рассматривал стены спальной комнаты и размышлял о том же, о чем и прошлым вечером. Или этим утром? Как все перемешалось! Проклятый недосып! Тогда его мысли были такими: к черту это место, он не обязан никому помогать, он вообще никому ничего не обязан.
Майк по-прежнему испытывал гнев. Но после первых порывов ярости ему показали отца, которого он считал погибшим. Он видел своими глазами, как вооруженные люди вывели этого человека из оперативного центра. Майк видел комнату с металлическим многоруким чудовищем — то место, где он и другие клоны появились на свет. Ему показали устрашающее поле с десятифутовыми суперкомпьютерами, которые крутили свои жесткие диски на глубине двух тысяч футов под землей.
Где-то между прошлым вечером и этим днем Майк начал верить, что все происходящее было реальным. Его отношение кардинально изменилось. Теперь он действительно помогал создателям клонирующих технологий. Доктор Дж. «Майк» Смит, криминальный психолог, содействовал людям, которые приставили ствол к его голове и разрушили один из самых значительных моментов жизни начинающего писателя. А ведь его появление в живом эфире Ларри Кинга сделало бы хорошую рекламу, «раскрутило» бы книгу и породило публицистический блиц «известного автора».
Однако сейчас, сидя в тесной спальне, доктор Майк понял, что неудача с Кингом совершенно не заботила его. Если треть информации, с которой его ознакомили за прошлые полдня, окажется правдой, он станет обладателем невероятной темы! Он наткнулся не просто на тайну своей жизни, но на самый охраняемый секрет в истории мира. И что важнее всего, технология улучшенного клонирования людей (и, упаси нас боже, дублирования памяти) находилась в руках маньяка! Джона Альфы! Если он остановит этого типа, какую книгу можно сделать!
На другом конце телефонной линии раздался новый гудок. И еще один. Я знаю, ты там, Рошель. Возьми трубку!
Доктор Майк понимал, что он разочаровал и рассердил ее. На начальной стадии литературной карьеры вы не можете прийти к Ларри, мать его, Кингу, не посулив многим людям кучу разных любезностей. И Рошель Ромеро змеей извивалась, чтобы втащить Майка, ее любимого нового автора, в живой эфир. Он обещал ей, что она не пожалеет об этом. Он говорил ей, что его книга «Охота за охотниками: сокровенные мысли самых известных киллеров города» взлетит, как ракета, в чартах продаж. Он намекал, что будет обязан ей до конца своей жизни. И тогда Рошель, с пикантной улыбкой и вертким колумбийским акцентом, произнесла два слова: «Договорились, детка».
И вот прошлым вечером доктор Майк пропал без вести — прямо в туалете студии. Поместите его фото на молочные пачки. Позвоните Дэвиду Копперфилду. Он исчез! Его как ветром сдуло. Пусть это не зависело от него, но он подвел Рошель. Она имела все причины на гнев и разочарование.
Однако когда Рошель подняла трубку и услышала его голос, Майк понял, что она была не просто сердитой. Ее ярость была термоядерной.
— И кто ты, по-твоему, после такой предательской подставы? — закричала она.
Майк отшатнулся от трубки, словно от опаляющей струи огнемета. Он представил Рошель в ее прокуренном офисе, с беспроводным телефоном, зажатым между плечом и подбородком. Ее руки перебирали папки на столе, выискивая сигареты. Она все еще кричала.
— Дебил! И что теперь, по-твоему, мне делать?
Затем она, наверное, затянулась сигаретным дымом. Ее слова зазвучали невнятно.
— Заняться производством дверных ковриков? Сушилок для тарелок? Чертовых тампонов? Ты понимаешь, что наделал?
— Рошель, послушай, я извиняюсь, — поморщившись, сказал доктор Майк.
«Я чувствую, как мои шары поднимаются к горлу. О черт! Мне крышка».
— Со мной кое-что случилось…
— Кое-что? О милостивый боже!
— Тут такая история…
— Как ты мог подставить своего издателя! — взревела она. — Залажать твою книгу! Наплевать на Си-эн-эн! И он еще говорит: «кое-что»? Подумать только! Кое-что! И чем же может быть твое «кое-что»?
Тук-тук-тук постукивала ее авторучка. Тук-тук-тук отдавалось эхом в уме Майка.
— Кое-кто вывел меня из здания. За минуту до того, как мне хотели наложить макияж.
