С бандитами по-прежнему ничего не ясно, кроме того, что в округе их пока нет. Никакого шевеления эфира.
Тут могут быть варианты, если логически подумать.
Первый — засада сидит и ждет, пока загонщики нас на них выгонят по Старой дороге. Это будет так, только если они про судьбу своего совкового интернационала ничего до сих пор не знают.
Второй — если уже нашли спаленных загонщиков, то ждут подкрепления, потому как нам, по их мнению, отсюда никак не выбраться, кроме как снова возвращаться на Старую дорогу к ним в объятия. Но на всякий пожарный страхуются. Впечатлились палененьким.
Третий — продолжение второго: они осторожно крадутся за нами, стараясь минимизировать свои потери. Вот на этот крайний случай я тут и делаю засеку. Запечатываю единственный проезд за собой. А пешочком за нами топать — хоть сто порций. Флаг в руки, барабан на шею и электричку навстречу.
И последний вариант, самый фантастичный — они вообще отказались от погони. Но на это рассчитывать не стоит, даже если они так и сделали. Нехрен расслабляться.
Так. Петли навязаны, взрыватели вкручены, провода навешаны и собраны в коллектор, от которого ведет только один электропровод. Последняя проверка — и можно идти к автобусу, на ходу провод с катушки сматывая.
Катушку, провода и промышленные электровзрыватели Билл мне все же продал, хоть и душу из меня тогда вынул: зачем да почему? Все-то ему знать надо, толстой морде. Но проникся и даже адскую машинку выдал портативную, импортную. Не то что наши тяжелые чемоданы с длинной ручкой-втыкалкой в качестве инициатора. Все культурно и аккуратно, правда — на аккумуляторах, но у нас есть где и чем их зарядить без проблем. А так как бы и проще пользоваться: провод вставил, включил, крышку отбросил и на красную кнопку нажал. Щас попробую, как там оно.
Сто метров. Аллес. Больше провода нет. Катушка кончилась.
Повернулся.
Девки вдали все у автобуса столпились. Смотрят. Любопытно им, как котятам.
— Так. Все за автобус укрылись. Быстро! — это уже в гарнитуру ору, голосом туда не докричать.
Посмотрел, как команда выполняется. Не быстро, но и не медленно. Нормально, в общем.
Присел. Вставил в зажимы концы тонкого провода с катушки.
Нажал черную кнопку. Загорелась зеленая лампочка. Питание есть.
Гут.
Откинул крышку, под которой нашлась большая красная кнопка. Ну просто Голливуд. И, перекрестившись, нажал.
И ничего…
А потом как…
Пылюки, мля! В Порто-Франко, наверное, видно.
А бабахнуло очень даже слабо. Ожидал намного большего звука.
Зато сзади раздалось в десять глоток громкое «Ура!!!».
Так и есть. Все снова повыскакивали из-за автобуса и скачут, руками машут, как на салюте в День города.
Кто у меня сегодня еще не работал?
— Антоненкова, — командую в гарнитуру.
— Че нада?
— Не «че нада», — возмущаюсь и воспитываю, — а слушаю, товарищ старшина.
— Слушаю, товарищ старшина, — повторяет за мной тоном двоечницы у доски.
— Бегом ко мне. Бери катушку и сматывай на нее провод, сколько его тут осталось. И пошли смотреть, что у нас получилось.
А получилось не то чтобы очень… Деревья на дорогу плашмя не попадали. Стволы с пеньков соскочили, но ветками зацепились на ветки соседей, и все стоят так сикось-накось под разными углами. А одно даже висит криво. Хорошо хоть проезд перекрыли.
Чешу репу в затылке.
— Хреново вышло.
— А че хренового? — спросила подошедшая с катушкой Галя; а я и не заметил, как помыслил вслух. — По мне, так ваще здорово. Прямо арт-нуво.
[205]
— Да растащат эту засеку, как пить дать. Зацепят лебедкой и быстренько растащат, — сокрушался я. — С этой стороны бугра, что ли, валить опять?
— Не парься, Жора, — внушала Галя уверенным тоном, — как инженер тебе скажу: растащить можно, но затрухают они эти стволы чепать.
— С какого бодуна?
— А хрен тут угадаешь, когда ствол с соседними ветками расцепится; и куда упадет — тоже. Закрыта позиция. По любасу они техподдержку требовать будут. Не согласны они тут жизнью рисковать. Не за тем едут.
— Все равно лучше перебдеть, чем недобдеть, — резюмирую плоды своих трудов. — Да и шнура осталось — ни Богу свечка, ни черту кочерга.
— Хозяин — барин, — равнодушно соглашается со мной Антоненкова.
— Лучше, инжонер, ты мне посоветуй, как эти деревяки так валить, чтобы стволы на дорогу легли плашмя. И при этом еще друг на дружку залезли.
Галка призадумалась, внимательно оглядела пеньки, потом сказала:
— Не пробовал наискось рубить?
— Это как?
— Ты сейчас сделал пеньки плоскими. Стволы с них подскочили и упали практически стоя. А если шнур располагать под углом к оси, то, думаю, они не соскакивать будут, а как бы соскальзывать с пенька, от земли подскакивать и набок ложиться. Наверное, где-то так. А по-хорошему — считать надо. Ты силу взрыва знаешь? Бризантность
[206]
там или фугасность
[207]
того, что в шнур напихано?
— Откуда. Да и не сапер я ни разу. Как буры подсказали, так и кручу.
— Без изначальных условий задачу не решить. Попробуй все же наискось, угол нужный можно поискать методом тыка. Больше я тебе ничем помочь не смогу, — развела Антоненкова руками.
— Тогда так: катушку тут оставь и беги к автобусу, там скажи Синевич, чтобы брала мой шайтан-ящик и тащила его сюда.
— Да я и сама могу принести. Делов-то…
— Не-а… — покачал я головой, глядя ей в глаза. — Работать, Галка, должны все. Причаститься, так сказать.
— А пряники за работу? — спросила и голову к плечику наклонила.
— Пряники в порядке очереди. Сами так постановили, сами и жуйте, — не удержался я от парфянской стрелы.
— И какой же это будет пряник, по очереди-то? — Ее возмущению не было предела.
