Бегали там, вдали от дороги, небольшие стада копытных, словно спугнул их кто-то. Только самого спугнувшего видно не было.
Падальщики неторопливо парили в небе. А вот бабочек было намного меньше, чем на плоскогорье, да и размером они были помельче — не крупнее человеческой ладони.
День обещал быть ясным; на бледно-сизом небе не было ни тучки.
По дороге пару раз проскочили насыпные мосты над большими бетонными трубами, из которых, петляя по равнине, вытекали тоненькие ручейки. Не дикое уже тут место, если дорога инженерно обустроена. Хотя если судить по дебиту ручьев и диаметру труб, то не столько об удобстве проезжающего автотранспорта позаботились, сколько о том, чтобы дорожное полотно не размыло в сезон дождей.
О том, что и тут живут люди, напомнила также табличка на деревянном столбе в виде стрелки, показывающей направо от дороги. На ней что-то было написано вычурным шрифтом не по-русски. И буквально тут же справа промелькнул неплохо накатанный отводной путь, уходящий за холмы.
— Никак показались пригороды? — ухмыльнулась Антоненкова. — Цивилизация, мать ее…
Ей никто не ответил.
Проехав десяток километров по направлению к Портсмуту, увидели первый встречный транспорт. Два джипа пылили на большой скорости, быстро к нам приближаясь. Первым был «сухопутный крейсер»
[214]
— «сотка» от «тойоты», окрашенный в песочный цвет. Второй — белый иранский пикап «Симург»
[215]
с кабиной на три посадочных места в ряд. В его кузове на самодельном сварном станке стоял, задрав ствол, пулемет незнакомой мне системы. Людей около пулемета не было. Все сидели в салонах.
Оба джипа лихо пронеслись мимо нашего левого борта, быстро удаляясь на север. Я быстро забыл бы о них, если бы не истошный крик Шицгал:
— Жорик, эти поцы нас захватывать собрались! Сейчас сговариваются!
— Какие поцы? — Я не понял поначалу, о ком это она кричит.
— Те, что сейчас мимо нас проехали!
Я тут же бросился в хвост салона, успев заметить, как в паре километров от нас лихо, классическим полицейским разворотом оба джипа синхронно повернулись к нам мордами и пошли нас догонять.
— Жора, — Роза наконец-то догадалась воспользоваться громкой связью салона, — они еще пока пререкаются по поводу: мы это или не мы, но они точно по наши души.
Я молчал, глядя, как преследователи приближаются к нам, и, естественно, не видел, что творится в салоне автобуса.
Антоненкова без приказа сама прибавила скорости, но с этими машинами нам не тягаться. Догонят.
— Да сделай же что-нибудь, козел. Я жить хочу!!! — сорвав наушники, истерически заорала Роза, видя, что я на ее слова внешне никак не реагирую.
Не отвечая ей, я взял брезентовую ленту, спускавшуюся со столешницы, обернул вокруг своей талии, застегнул на хромированное кольцо простым титановым карабином. Кажется, для альпинистов такие делают. Угловатые. По форме — трапеция.
Потом примерился к прикладу пулемета, прижал его левой рукой к плечу, дернул затвор и дал предупредительную очередь перед передовой машиной догоняльщиков. Пулемет затрясся в руках, как припадочный, собирающийся вырваться из моих объятий.
На дороге взметнулась цепь пылевых фонтанчиков.
Джипы резко притормозили. Потом вовсе остановились.
Из кабины пикапа, с пассажирской стороны, выскочил маленький толстый мужик и полез в кузов. Не иначе как к своему пулемету. А вот этого нам как раз и не надо.
Немецкая машинка снова затряслась в моих руках, выплевывая мощные американские пули.
Вражеский пулеметчик тут же упал на землю. Не понравилось ему. Нет, в него я не стрелял — поверху дал короткую очередь. Но когда пули свистят над головами, не каждый будет героем.
Зато пулемет врагов завертелся на станке, как флюгер. Ну надо же? Попал! Хотя и не целился в него ни разу. Заполучи, фашист, гранату! Интересно, чем они по нам теперь лупить будут?
Волна эйфории поднялась откуда-то снизу ребер и пошла по ним винтообразно подниматься вверх. Но в районе челюстей я ее перехватил, придушивая. Рано еще радоваться. Джипы снова стали нас преследовать.
Перенес прицел и снова дал очередь поперек дороги перед первым джипом, как бы предупреждая: «Не тронь меня!» Незачем за мной гоняться. Могу и покусать больно.
Была мысль пострелять их тут всех на хрен и затрофеить, что останется. Но я не знал, как к этому отнесутся власти Портсмута. Кто их эти власти знает? Вдруг из меня же и сделают дорожного бандита. И извольте пройти на танец с пеньковой тетушкой.
[216]
Оно мне надо?
Можно было и радиаторы преследователям прострелить, но опять-таки вдруг потом придется возмещать убытки. По нам же пока не стреляли.
А их переговоры в эфире к делу не пришьешь.
Все равно мы уже у города почти. Легче удрать, чем потом отбояриваться. Хотя если всерьез припрет, то пусть лучше судят двенадцать, чем несут шестеро.
— Гони, Галя, гони!!! — крикнул, не оборачиваясь, бултыхаясь по сторонам в брезентовой петле и держась за пулемет, как за опору.
Автобус существенно прибавил в скорости.
В первом джипе преследователей открылся большой люк на крыше и оттуда по грудь вылез мужик в панаме с автоматом Калашникова в руке. Европейской такой наружности мужик.
Я тут же дал очередь над ним, впритирку. Это должно его впечатлить. Тем более, что и по крыше джипа что-то высверкнуло.
И точно. Мужик упал обратно в салон, выпустив несколько патронов в воздух из задравшегося автомата. Вот это гуд. Теперь не прокатит отмазка, что по нам не стреляли.
— Жора, держись!!! — крикнула Антоненкова. — Вижу городские ворота с танком. Навстречу к нам броневик выслали!!! С пушкой!
Новая Земля. Британское содружество. Валлийский принципат. Город Нью-Портсмут.
22 год, 34 число 5 месяца, суббота, 12:36.
— Я требую правосудия у князя! — Мой голос звучал глухо и хрипло.
Еще бы, во рту пересохло все, как в пустыне Калахари. А адреналин чуть из ушей не льется.
Худой лейтенант, командующий Северным КПП города Портсмута, устало оглядев и меня, и толпу наших преследователей из джипов, кивнул узкой длинной мордой.
— Хотите правосудия? Будет.
