— Где он только силы берет?
— В отчаянии, — подсказал первый помощник.
Но сейчас, застряв в болоте, Карлос чувствовал, что отчаяние отбирает у него последние крохи силы.
— Господи! — взмолился он. — Я так редко отвлекаю Тебя своими просьбами. Уж не припомню, когда и вспоминал о Тебе последний раз! Но сейчас взываю к Тебе! Не дай мне закончить свою жизнь так никчемно, подобно застрявшей под корягой жабе! Если уж пришел мой час, пошли мне гибель, достойную воина!
Карлос попробовал представить, как Бог на небе пытается рассмотреть в болоте его застывшую голову. Но почему-то не получалось, а вместо этого всплыла незамысловатая фраза: погибает тот, кто сдается. Где он мог ее услышать? Наверняка от отца. У него таких всегда мешок в запасе. Вспомнив об отце, Карлос подумал, что тот наверняка отправится на его поиски. И что же он увидит? Подохшего в вонючем болоте, будто осел, провалившийся в яму с дерьмом, своего сына! Ну уж нет! Заскрежетав зубами и зарычав по-звериному, Карлос отпустил ветки и вновь вцепился в покачнувшийся холм. Захрипев от напряжения, он пополз вперед, удивляясь, откуда взялись силы. Ноги выскользнули из сапог, и Карлос, будто освободившаяся от хвоста ящерица, выбрался на островок. Почувствовав опору, он тут же уткнулся лицом в мокрые листья и забылся то ли бессознательным сном, то ли сонным беспамятством.
Очнулся он от холода, сковавшего погруженные в воду ноги и забравшегося под остывшую за ночь кольчугу. Солнце еще не поднялось, но свет уже разогнал ночную тьму и мягко рассеивался в ползущем над водой легком тумане. Подняв голову, Карлос огляделся вокруг. Он лежал на небольшом, с трудом державшемся на плаву зеленом островке. Рядом он увидел еще несколько таких же торчащих из воды холмиков. Заболоченный берег дальше превращался в широкое и чистое озеро. Сзади, всего в десяти шагах, в озеро впадал ручей, по которому он сюда и пришел. А рядом, на свободном от тростника клочке суши, поскуливая, толкали друг друга несколько серо-пятнистых тел. Карлос дернулся, инстинктивно поджав ноги. Он совсем рядом с берегом! Ему казалось, что в воде он прошел не меньше полусотни метров.
На расстоянии вытянутого в руке багра, высунув истекающие слюной языки, сидели шесть гиен, жадно пожирая его глазами.
От такого соседства Карлос заворочался, и от его островка побежали круги, всколыхнувшие застывшую гладь озера. Перевернувшись на спину, он попробовал сесть, но чуть не опрокинулся, еще сильнее притопив холмик.
А гиены от близости столь легкой, но недоступной добычи громко и взволнованно скулили, не решаясь ступить в воду.
Неожиданно с разных сторон озера, почувствовав возню Карлоса, потянулись, выставив над поверхностью глаза и черные спины, болотные крокодилы. Первыми рядом оказались небольшие рептилии размером чуть больше метра. Но, несмотря на размеры, хищной злобы им было не занимать. Карлос попытался отползти подальше от края островка, тот от этого еще сильнее раскачался, привлекая новых рептилий. Карлос с ужасом увидел, как один крокодил нацелился явно на его босую ногу. Карлос выдернул из-за пояса пистолет и, не целясь, спустил курок. Замок глухо щелкнул, но выстрела не последовало. Пролежав всю ночь в воде, пистолет превратился в бесполезную железяку. Взвыв от досады, Карлос швырнул его в приближающуюся бугристую спину. Неожиданно левая рука дернулась и с хрустом вывернулась из плеча. В тот же миг жуткая боль, взорвавшись в руке, сотрясла все тело.
— А-а-а! Дьявол!
Завалившись на спину, Карлос увидел, как незаметно подобравшаяся сзади рептилия, с легкостью раздирая кольчугу и рукав камзола, треплет его руку.
Брызнула кровь, расплываясь по воде бурыми кругами и приводя в бешенство остальных крокодилов. Вода вокруг Карлоса кипела. Он выдернул руку из окровавленной пасти. Небольшая метровая туша, перевернувшись, свалилась с островка, блеснув белым брюхом. И тут же на нее навалились остальные, хватая зубами трепыхающиеся лапы и хвост. Выдернув из-под себя толстую ветку, Карлос столкнул пытающегося взобраться на остров крокодила. Но, взглянув чуть дальше на озеро, он вздрогнул от ужаса. Медленно и степенно, не обращая внимания на дерущуюся в воде мелочь, к нему приближались несколько огромных рептилий. Широкие черные головы рассекали озерную гладь, выставив на поверхность холодные зеленые глаза. Таких и бревном не оттолкнешь, не то что веткой. В отчаянии Карлос крутил головой, пытаясь найти путь к спасению. Внезапно он заметил, что не слышит рычания и жалобного тявканья гиен. Берег был пуст. Но тут же появилась и разгадка. Тростник разошелся в стороны, и вышли три туземца с расписанными узорами лицами. Взглянув на Карлоса, они мгновенно оценили его безнадежное положение. Дикарь достал из-за спины сплетенную из лиан веревку и один конец дал своему напарнику. Не обращая внимания на извивающихся и дерущихся вокруг крокодилов, он шагнул в воду и медленно побрел к Карлосу. Едва ли не расталкивая кишащих кайманов, туземец привязал второй конец к островку и пошел назад, помогая товарищам тянуть веревку.
Карлос обессиленно рухнул на спину.
«Спасибо, Господи! Я понял Твою шутку, — с горечью подумал он, уставившись в синее небо. — Ты не отдал меня тем, кто сожрал бы меня, разорвав на мелкие части. Зато теперь я во власти тех, кто, перед тем как съесть, хотя бы зажарит, соревнуясь друг перед другом в кулинарных способностях. Ты великий шутник, Господи!»
За последние часы на долю Карлоса выпало столько боли и испытаний, что теперь на борьбу за жизнь сил уже не осталось. Им овладело полное безразличие. Он лежал, закрыв глаза, и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже пальцем. С полной апатией Карлос слышал, как его перенесли на берег, уложили на прогнувшиеся носилки и понесли, раскачивая в такт шагам. Ему вдруг показалось, что он лежит в шлюпке, где-то посреди океана, потому что отчетливо слышался крик чаек. А потом он провалился в черную бездну.
16
Дежуривший на воротах Густав вскочил с бревна, на котором сидел, греясь в лучах утреннего солнца. В деревянные створки ударили так, что запор едва не вылетел из петель. Ворота зашатались под градом ударов. Из-за забора донеслись громкие испанские ругательства. Глянув в щель, Густав увидел губернатора с неизменной охраной, а за его спиной нескольких островитян в лохмотьях.
— Вам, наверное, нужен командир? — растерявшись, спросил он.
Но в ответ услышал еще более замысловатую ругань красного от злости и брызжущего слюной дона Диего.
— Да-да! Я сейчас его к вам вызову! — Густав бросился к бараку, радуясь, что командир сегодня на берегу и ему самому не придется выяснять, что нужно испанцам.
Не успев добежать до двери, он увидел командира, возвращавшегося с заднего двора. Рядом с ним шел лейтенант Вагнер. Похоже, они тоже услышали гулкие удары губернаторских сапог в ворота.
— Герр командир! Там пришли испанцы, что-то хотят.
— Слышу. Разыщи мне Удо.
Гюнтер подошел к воротам и, скинув засов, открыл их нараспашку. Дон Диего на секунду замолчал, но только затем, чтобы снова взорваться серией еще более мощных ругательств. Таким губернатора Кюхельман не видел еще ни разу. Топая ногами и потрясая кулаками, он, казалось, сейчас бросится в драку.
