Звать его к Главному опять явился тот же молодой блондин. Крутится возле Привратников, как адъютант, вот только не назовешь его таким словом, он сам по себе. Но информацию таскает исправно:
– Валентин Николаевич, вас срочно зовет к себе Нестеров. И сам он прийти не может. – Интонация изменилась, словно парень на что-то намекал охранникам, но те не поняли. Доронин уже и так и сяк пытался догадаться, почему Привратник не идет. Не шкафом же его придавило? Спускаясь по гремучей лестнице, он не забывал смотреть по сторонам, ожидая ловушку. Но его просто привели в медицинский отсек бункера.
– У Главного подозрение на инфаркт. Постарайтесь не тревожить его, просто выслушайте.
– А мои люди?
– С ними все будет в порядке. Но поймите и нас: вдруг умирает человек. Это сейчас разобрались, что смерть не насильственная, а сначала, конечно, испугались. Подождите здесь немного, Борис Владленович просил привести еще и Елену.
– Наверху поищите. Она у нас сидит.
– Да?
Что прозвучало в коротком слове? Доронину показалось, что слишком много для простого вопроса. И не слишком ли быстро этот «адъютант» кинулся наверх по лестнице? Не увести Пищухину девицу у такого красавчика, рылом не вышел. Влип Динька в историю, но сердцу-то не прикажешь. Приказывать нечем – голова в отключке.
Врач вышел из изолятора, где, наверное, и лежал сейчас Нестеров, поинтересовался:
– Вы-то как себя чувствуете? Раз уж пришли, может, на осмотр?
– Не надо! – Ему сейчас что осмотр, что обыск ни к чему. – Не жалуюсь. Болячки сообразно возрасту и профессии.
А про радиопротекторы на дорожку спросить надо бы, но попозже. Неуютно было командиру без своего отряда, разделить силы – первый шаг к уничтожению. Но пока ничего не заставило насторожиться, в воздухе витал запах сердечных капель, спирта для дезинфекции. Похоже на правду.
* * *
– Лена, а у нас в метро говорят «на поверхность», а не «наружу».
– Ну, вы глубже под землей… Бункер – всего три этажа да крыша. – Елена все же сумела разговорить Дениса, сначала он только отвечал на ее вопросы, а потом уже немного рассказал и о городе. Невозможно было представить, что выжили тысячи людей. Десятки тысяч! Она даже и не видела никогда такого количества народа. Но станции, как рассказывал дядя, были малы, туннели для жилья непригодны, а уж опасностей под землей столько! Денис, вероятно, их даже преуменьшил, чтобы не пугать раньше времени. А у них тут что? Хоть каждый в отдельную комнату заселяйся, если не боишься от скуки зачахнуть. Весь нижний уровень жилой, и свободное место есть. На втором тоже живут, а на верхнем, кроме служебных помещений, ничего нет. Второй бункер закрыт, под склад используется. Она там часто бывает, женщины ходят туда порядок наводить и запасы проверять. Об этом девушка и рассказывала Денису:
– Говорят, перед войной сюда в срочном порядке завезли всё, что нужно, забили склады провиантом и другими вещами первой необходимости. Затеяли даже ремонт, но не успели. Дядя рассказывал, что потом тут чуть не угорели все, замазывая вонючей масляной краской ржавчину на конструкциях. Я не помню, только родилась тогда.
«Значит, родителей у нее тоже нет, – думал Денис. – Один дядя, и тот вечно занят, потому что где ж Главному Привратнику взять время?» Ведь из рассказа Елены следовало, что Нестеров стоял во главе правительства бункера с самого начала.
Говорить ничего и не пришлось… Денис просто сидел и слушал, чувствуя себя на своем месте; дрожь прошла, и он понял, что девушка от него не убежит, потому что ей также не хочется никуда отсюда уходить. Можно и дальше рассказывать про Бауманский Альянс, не равняясь на Сафроненко, так, как сам умеет, не пытаясь лезть из кожи вон, чтобы подобрать слова. Поняв это, он успокоился. Но тут послышался стук в дверь, почему-то смутивший Дениса. И видеть вошедшего ему совсем не хотелось. Ни сейчас, ни когда-либо еще.
– Лёш, что случилось?
– Тебя срочно вызывает Борис Владленович.
Насмешливый взгляд этого Лёши, которого по возрасту именем-отчеством бы называть, Денису не понравился. Что может связывать Елену с этим мужчиной намного старше ее?
– Скажи ему, я сейчас приду.
– Не выйдет, Ленка… Он плохо себя чувствует, беги вниз, в медицинский отсек. И побыстрее. Нет, не так уж всё плохо! Просто он тебя там не один ждет.
Алексей наконец-то разглядел как следует Дениса. Ничего особенного, что могло бы вызвать у Лены такой восторг. Просто новый человек в поле зрения, молодой, ну, черт с ним, даже симпатичный. Слегка. Во всяком случае, не изуродованный еще профессией сталкера, но жизнь это поправит. А так – среднее лицо из средней полосы России: нос чуть курносый, глаза светлые, губы не слишком тонкие и щетина рыжеватая. Нормальный, в общем, парень, чтоб он сдох! Счастья своего, дурак, не понимает: влюбился вдруг и сразу взаимно. Почему другим так не везет? Алексею казалось, что он понял почему… В отряде был бравый командир, но по возрасту он староват для Елены. Вот Наталью Дмитриевну можно было бы к нему приревновать, зрелая дама сочла Доронина интересным мужчиной. Лысый привлекал внимание скорее как диковина богатырского роста, а подрывник на Ленкин вкус уж слишком жгучий брюнет. Молчаливый крепыш с ножами, улыбчивый балабол и… Это младое недоразумение! Остаток в лице проныры-Глюка даже не рассматривался всерьез. Алексей понял, почему девушка так запала на этого Дениса: он единственный из отряда пришел сюда в поисках приключений, его дурацкое бескорыстие ощущалось даже на расстоянии, парень просто излучал романтический порыв и готовность к чему-то неизведанному! И конечно, Елена моментально обратила внимание на этого недотепу. Черт! Сам ведь тоже когда-то был таким же, но вот девочке Леночке в те времена еще заплетали косички. Неужели теперь он кажется ей тридцатидвухлетним стариком? Недоглядел… Надо душить этот любовный дурман в зародыше, пока из него еще ничего не выросло. И напомнить девушке, что Денис не единственный на всем белом свете. Алексей привык за много лет, что единственный – это он сам. И не собирался упускать из рук то, что считал своей собственностью.
* * *
Привратник морщился от боли, был бледен, но говорил отчетливо:
– Все договоренности остаются в силе. Подозрения оказались беспочвенными, поэтому никто вас больше ни в чем не ограничивает. Но поскольку я, как видите, чувствую себя неважно, не смогу проводить вас до двери. Леночка, ты сделала то, что я просил?
Лена, едва ли не белее Привратника лицом, подошла к командиру.
– Я не смогу пойти с вами. Дядя сейчас не в состоянии обойтись без моей помощи.
Она приняла решение. Кто же сейчас важнее? Денис? Дядя? Именно сейчас! Почему так несправедливо, так не вовремя? И Сергей еще тоже… Но, хоть ей больно и обидно, придется остаться. Дядя очень болен, и она просто не сможет бросить его. Денис подождет. А если нет, то значит, решение тем более правильное. Елена еле сдерживалась, чтобы не заплакать, напомнив себе: племянница Главного не плачет у всех на виду! Доронин одобрительно кивнул, и девушка вдруг поняла, что он знает о том, как непросто далось ей это решение. И смутилась: неужели уже все вокруг знают, что она чувствует к Денису? Надеялась, что только командир столь проницателен. И еще Лёшка, которому она сама всё рассказала.
