– Стемнеет скоро, наверное, – недовольно сказал командир. – Что за бредовая идея прямо к выходу привозить? Сейчас выгрузят уставших каторжников каких-нибудь, на марш-бросок готовых, как к расстрелу!
– Еще шесть минут.
Дрезина показалась из тоннеля будто в ответ на требование Доронина. Только слишком широкие шаги и руки, сжатые в кулаки, выдавали, что он все же нервничает. Пристальный взгляд приковал к месту начавших было вылезать арестантов. Казаков только мельком взглянул на бывшего соратника. Тот выглядел не хуже прежнего, также флегматично крутил в пальцах старую монетку, из-за которой и получил прозвище Нумизмат. Ильяс Нарбеков больше в отряде не значился, остался только «штрафбатовец». Если даже он получит свободу, на Бауманской ему места не найдется. Есаул считал, что сталкер должен обладать незапятнанной репутацией, иначе престиж профессии не удержать. А вот Доронин на темное прошлое подчиненных внимания не обращал, его больше интересовало настоящее: ни одно движение заключенных, с которых сейчас снимали наручники, не проходило незамеченным. Командир почему-то нахмурился, но пока промолчал, продолжая разглядывать вверенных ему штрафников.
Это, видимо, Глюк: первым среди них оживился и начал разглядывать станцию. Судя по материалам дела, на Электрозаводской раньше не бывал, барыжил где-то на севере; задержан на Белорусской. Первым проявил любопытство, а на платформу сошел последним. Осторожен, даже слишком.
А первым с дрезины слез здоровяк. Ему бояться нечего, лицо открытое, глаза не бегают, даже руку протянул командиру, чтобы поздороваться. Доронин руку пожал, сработается он с таким сталкером. Правда, неизвестно, что у него на уме: спокойно принимает главенство командира, и так же спокойно дезертирует, если сочтет нужным. Но других на сопротивление начальству подбивать не будет.
А вот этот только ищет повода для драки. Не понравился Доронину Метрополь, сразу не понравился. Еще никто и слова поперек не сказал, а он уже на всех волком смотрит. У таких всегда «химза» неудобная и противогаз не по морде, а главная беда – соратники-подлецы да мутанты жизни не дают. И вряд ли командир ошибся. Через десяток километров все жаловаться и ныть начнут, а этот еще наверх не вышел, а уже в уме козни против командира строит. Не подходит.
Ильяс-Нумизмат стоял в сторонке. Казалось, кроме монетки в руке ему ничего не интересно, а особенно – бывший начальник Есаул. Не до вежливости сейчас было Доронину, не до примирения недовольных, время поджимало. Коротко поздоровался:
– Здорово, Илюха. – И указал на снаряжение. – Твое.
Вот и Глюк решился наконец ступить ногами на пол. Если он на поверхности будет так же сомневаться и всё на вкус и цвет пробовать, придется добавить скорости хорошим пинком. Вот в пути точно наплевать на этикет! А подчиненным – не время размышлять над приказами.
Уполномоченный Альянсом Поповкин попросил поставить подпись – «штрафбат» теперь передавался Доронину. Передавался в полное владение, и назад можно не возвращать. Показалось, что такой исход дела был даже более желательным: не зря в чьем-то государственном уме вдруг зародилась идея о сталкерах из числа заключенных. Но одного все же придется вернуть, причем немедленно. Вместо того чтобы расписаться, командир указал карандашом на Метрополя:
– Вычеркните этого из списков. Иначе никто никуда не пойдет. Результатов не гарантирую.
Поповкин задохнулся от возмущения, а Казаков одобрительно кивнул. Засунув карандаш обратно в нагрудный карман потрепанного пиджака уполномоченного представителя, Доронин покосился в сторону удивленного и растерянного Глюка. Приятели они, значит, с Метрополем… Тоже весьма сомнительное приобретение, но пока не находилось причин выкинуть и его из группы.
Конечно, промолчать исключенный из отряда бывший наркоторговец не мог и протест выражал нецензурно. Его больше не сдерживали наручники и конвой, поэтому он пошел на командира, а попытавшийся его удержать Ильяс свалился на пол: Глюк не дремал и подножка удалась точно. Толпа любопытных обитателей станции тоже не осталась равнодушной, но помощь Доронину не потребовалась: уклонившись от удара, он впечатал свой кулак в переносицу противника. Тот отлетел к краю платформы через неотгороженную арку, едва не соскользнув на рельсы, попытался встать, но, снова потеряв равновесие, сел и ощупывал лицо. Доронин смотрел на Глюка, будто спрашивая: кто еще сомневается в авторитете командира? Поповкин качал головой – теперь и он не сомневался.
Денис, привыкший к строгому и пунктуальному начальству, еще ни разу не видел, чтобы дисциплина в отряде поддерживалась вот так… Впрочем, ни один отряд сталкеров на его памяти не набирался столь странным способом. Он, конечно, слышал об операциях, в которых использовали заключенных-смертников, но видеть до сих пор не случалось. Самому и в голову не пришло бы ослушаться приказа: командир знает, что делает. Или ему просто попадались такие командиры, к которым он чувствовал доверие?
Пока Поповкин, пыхтя и протестуя, вносил поправки в документ, Доронин оглядел семь комплектов снаряжения и шесть человек перед ними. Проблему необходимо было решать немедленно – экспедиция планировалась не только для разведки, но и, возможно, для товарообмена. А количество человек – восемь штук, считая командира и не считая проводника – не с потолка свалилось, по весу рассчитано.
– Пищухин!
Денис не пошевелился. Даже не понял, зачем сейчас произнесли его фамилию.
– Тут что, целое семейство Пищухиных? К тебе обращаюсь! – Указующий жест командира пояснил слова. Денис ощутил внутри холодок, будто на него не пальцем показывали, а дулом пистолета, но с места все равно не сдвинулся. Предательски дрожали ноги. – Готов? Вчера вроде ты еще не сомневался… Но если струсил, сейчас быстро другого найду.
Он не струсил! Но почему-то сейчас было страшно споткнуться на виду у всей станции. Думалось о какой-то ерунде: откуда командиру известна его фамилия, ведь он ни разу не добрался в разговоре с ним до того, чтобы представиться по всей форме, только мямлил невнятно. Наверное, Есаул рекомендовал… Вот он, шанс показать, на что способен!
Сделать шаг вперед удалось, уверенно и непринужденно, как на построении, но на этом душевные силы закончились. Денис оказался перед чужим мешком, глядя на него в недоумении. Мечты стали постепенно таять под напором реальности – мешок выглядел тяжелым. А дорога слишком длинной…
– Три минуты на сборы. Надевай защиту и бегом в тоннель, к выходу! И так время зря пропадает…
Память не сохранила этой спешки, но оказалось, что он, действуя автоматически, сумел правильно нацепить комбинезон, вооружиться и пристроить на себе снаряжение. В полной мере Денис осознал происходящее только наверху, когда командир уже расхаживал перед строем, давя сапогами мягкий снег. Слева в шеренге оказался сталкер Илья, а справа – незнакомый наемник. Представлять их друг другу никто не спешил, Доронин ставил перед собой только боевые задачи. Достаточно было того, что он знал каждого по имени или прозвищу. Себя самого потребовал для краткости называть командиром или Дреддом. На вопрос, всё ли понятно, получил различные варианты ответов: от молчаливого кивка до «ясен пень», обозначил направление и сам задал необходимую скорость передвижения. Проводник Мухин держался рядом с командиром, группа тут же перестроилась в своем порядке, и Денис остался в одиночестве. Сталкер по прозвищу Вирус, назначенный замыкающим, громко топал за спиной, не позволяя отставать. Величие миссии пока не ощущалось, зато на бегу не замерзнешь.
