– Не совсем понял…
– Это хорошо. Потому что, когда ты это поймешь, жить страшно будет. Поверь, я знаю, о чем говорю.
Морозов вынырнул из дыма не один, тащил за шиворот местного жителя.
– Во, смотрите! С ключом ходит – Привратник! Дэн, погляди. Узнал?
Станислав дождался робкого кивка Дениса и встряхнул пленника.
– Открывай!
– Невозможно, – шептал Никитин. – Они заперлись изнутри!
– Ты ж не пробовал, откуда знаешь?
– Ну, если вы настаиваете…
Он нажимал кнопки на кодовом замке, но безрезультатно. В хранилище сидел такой же Привратник, прекрасно осведомленный о задвижке, собственная жизнь и Елена ему явно были дороже всего того, что находилось снаружи. И менее всего он собирался впускать внутрь Никитина.
– Да врежь ты ему! – Калина пнул пленника по ребрам, но тот только съежился, прячась за спину Станислава.
– Зачем? Какой смысл? От этого дверь не откроется. Отходим. – Эти слова предназначались остальным. – На верхнем уровне оружейная комната около выхода… Возьмите этого с собой, пусть всё покажет и откроет. Если откажется – сами знаете, что делать. Что, Привратник, должна быть от тебя польза какая-нибудь? И пойдем через парадный выход.
– Стас, а Юрок?
– Оставим тут. Иначе незаметно не уйти. А сейчас – наверх, они, наверное, уже поняли, что нас всего четверо… – Калина опустил голову, злость еще кипела, но ему, в отличие от Талибана, было что терять. И он кивнул, признавая Станислава старшим. – Я задержусь пока. Денис, ты с нами?
– Нет. Я не могу уйти.
– Зря. Никто не видел, чтобы ты в кого-то стрелял, но в первый момент… Опасно, Денис.
– Она здесь. – И сталкер положил руку на металлическую дверь, за которой скрылась Елена. – Я останусь…
– Тогда брось оружие и ложись на пол. Может, сразу не убьют.
Дениса больше интересовало не происходящее с ним, а что творится сейчас внутри хранилища. Станислав протянул ему руку, он машинально пожал ее. Снизу раздались выстрелы, но Стас лишь на миг мелькнул в лестничном пролете и пропал наверху в сизой дымке.
* * *
Лена обо всем узнала, оставалось только подтвердить. Монстр! Это она монстров не видела. Алексей не сомневался, что сейчас ему ничто не угрожает. Но он, привыкший всё просчитывать на несколько ходов вперед, понимал то, что до Елены еще не дошло: если не она сейчас убьет его, – попасть еще надо дрожащей рукой, – то погибнет сама. Как ненужный свидетель. Слишком много знает. Вот только что будет после?
Он уже достиг всего, к чему стремился. Влез в этот гадючник – в Совет. И почти сразу же понял, что дальше будет только медленное превращение в застывший монумент, в недосягаемого для простых смертных властителя. Скучно, черт возьми! Он будто принял эстафету одиночества от Нестерова… И впереди точно такие же, как у старика, однообразные дни и ночи. Которые не с кем разделить. Лена никогда с ним не будет, он это осознал окончательно в тот момент, когда увидел в дыму Пищухина… Есть на свете такая штука – сердце, которому не прикажешь. А теперь и собственное почему-то начало подавать признаки жизни. Свинство с его стороны. Как не вовремя! Уж чего проще: взять автомат за ствол, дернуть на себя, и ей не удержать… Вот оно, спасение. Только вот… Зачем? Тогда уж точно его ждут впереди долгие годы тоски по этой девчонке. Привратник… И он вспомнил пустой взгляд Бориса Владленовича, который оживал немного лишь в присутствии Лены.
Алексей опустил руки. Стратегия здесь оказалась бессильна, пусть задача и решена. Но результат ему совсем не нравился. Никогда и не помышлял, что жизнь поставит перед таким выбором! Он или она? Хотелось жить. Но та жизнь, которая вдруг пронеслась перед внутренним взором, была страшнее смерти. Умереть-то можно быстро, а жить наполовину, когда будут исполнены все желания, кроме одного…
Разум лихорадочно искал выход и не находил, выбор был слишком тяжел для столь эгоистичной натуры. «Лена… Что же натворила?!» У них есть время, еще можно попытаться убедить ее никому не болтать о своих догадках. И самого себя уговорить, что все его вдруг вспыхнувшие эмоции – чушь и блажь. Может, подействует… Тогда выход из положения будет найден, он отошлет ее в Москву с этим Денисом, выполняя волю умершего… убитого им Бориса Владленовича. А сам останется здесь. Без тревожащих его чувств, без искушений. Как покойник в могиле. Так зачем же растягивать удовольствие?! Не лучше ли прямо сейчас… Без Елены он мог бы натворить таких дел! Подтолкнуть бункер к войне, найти этих наглецов, которые посмели сюда сунуться, и окончательно истребить их гнездо. Да мало ли что еще… Но теперь этого почему-то было мало! Жизнь кажется неполной, чего-то в ней уже не хватает. Зачем нужны великие дела, если не с кем разделить плоды?
– Что дальше, Лен? Ты уж реши что-нибудь. Не будешь же ты убивать меня на глазах у всех, – улыбнулся по привычке, но одними лишь губами. – Если стесняешься, я тоже отвернусь.
Алексей сам обучал девушку стрелять по бумажной мишени и сейчас в ее меткости не сомневался. Но Елене раньше никогда не приходилось стрелять по людям, даже направлять на них оружие было строго-настрого запрещено правилами безопасности. Недавняя перестрелка наугад в дыму не в счет. И теперь, глядя на ее болезненно искаженное лицо, он чувствовал, как ломается внутри нее что-то, как она преодолевает барьер. И тогда Привратник сделал единственно возможное, чтобы обезопасить себя хоть на время: стянул футболку, оставшись в одних потрепанных джинсах. Выстрелить в человека, когда он абсолютно беззащитен, когда видишь каждый его вдох и биение сердца – это тяжело даже закаленному бойцу. Что уж говорить о девушке, это невозможно! Нажмешь спусковой крючок и тут же увидишь кровоточащую дыру в живом теле, никакой одеждой не прикрытом! Жуть-то какая… Он прислонился к ящикам позади, уверенный, что выиграл для себя несколько минут. Следовало потратить их с пользой.
Почему Лёшка всегда так красив?! Всегда. Впечатления физической мощи он не производил, но Елена знала, какая сила скрыта в нем и насколько Алексей опасен, даже если безоружен. Длинные пальцы нервно ощупывали край упаковочного ящика. Хороший ход! Стрелять, зная, что в ту же секунду увидишь развороченное тело, а не дырку на одежде, безумно тяжело! Тогда… Она отступила на шаг и положила автомат. В глазах Алексея появилась надежда, но Елена уже держала в руках черный шарик гранаты. Он одобрительно кивнул:
– Молодец, наконец-то игра стала интересной.
– Да, я не могу выстрелить в тебя. Но убить нас обоих будет проще. Ты хотел поговорить? Я тоже. Ты расскажешь мне всё. Мне нужно знать про дядю, почему ты убил его? Чем тебе мешал больной старик?
– Не кричи, Лен, еще успеешь. Зачем тебе это «всё»? Думаешь, что я облегчу совесть раскаянием? Ничуть, да и совести у меня нет, ты же знаешь. Крепче гранату держи, рассказывать долго придется…
– Как тебя земля носит?! Я не представляла, что в бункере может существовать такой заговор!
