– Разве это любовь?
– Нет, наверное, но тоже дело хорошее, – ответил Алексей. – Не разочаровывай меня! Не хочу последние часы провести в сомнениях.
К тому же требовалось нечто большее, чем наивные вопросы неопытного юнца, чтобы заставить его сомневаться.
– Просто Лена всегда рядом, я привык, что она есть… И мне с ней хорошо, только с ней и можно быть самим собой. Самой большой моей ошибкой было… Лучше бы я не трогал ее никогда! Мне только этого и не хватало, как оказалось.
– Чего?
Алексей повернул голову и взглянул на Дениса.
– Кому я объясняю?!
– Хамить не надо!
– Да нет, я как раз в том смысле, что ты в этом вопросе побольше меня соображаешь… А с Леной мне как-то тепло было, поговорить с ней интересно. Но это так, дружба только. И я сам… Зачем?!
– Зачем что? Что у вас было?
– Ничего. Практически. Можешь не беспокоиться. – Алексей снова замкнулся и говорил односложными фразами. Боялся сказать слишком много, хоть это уже не имело значения. Да и отчитываться перед Денисом в своих чувствах и поступках он не обязан. Хватит и того, что парень получил информацию о Ленкиной лебединой верности возлюбленному. Чтоб ему провалиться! Даже самому себе трудно было признаться… Что уж говорить о других?
– Точно ничего?
– Да успокойся ты! Придется поверить мне на слово, проверить-то в ближайшее время будет затруднительно.
Денису очень хотелось ответить, потому что разговоры о Лене в таком тоне были ему неприятны. Словом или действием, но ответить!
– Значит, у тебя в кои-то веки ничего не получилось.
– А ты и рад? Не обольщайся, мне просто не хватило времени. И я не использовал нечестных приемов. Можно сказать, заочно провел тут поединок с тобой по всем правилам. Если хочешь, можем сейчас решить этот вопрос. Места тут маловато, но нам хватит.
– Не хочу, – равнодушно ответил Денис. – Какая теперь разница, если мы оба ее потеряли?
Просто, но точно. Алексей знал, что проклятый треугольник не мог существовать вечно, но рассчитывал уже никогда не встретить Дениса на своем пути. Вчера чуть не выпало основное звено: Елена. А сегодня – он сам. Самое неблагоприятное решение конфликта. Одно хорошо… Долго не мучиться, всего несколько часов осталось чувствовать себя проигравшей стороной.
– Точно. Ты ее еще не совсем потерял… А у меня, кроме Ленки, никого и никогда не было. Не в том смысле… Просто я не знал, что она – это она. Ну, ты понял, в общем.
– Я понял. – Почему другим удается всё объяснить? Слова как-то находятся. – Ты думаешь, что нас обоих к стенке не поставят?
– Уверен. Все-таки я был в Совете, – Алексей усмехнулся, – и эту кухню знаю изнутри. Уж точно получше, чем ты. Никто и никогда не будет ссориться с влиятельным деловым партнером. Нестеров был умным стариком, и он наметил путь на годы вперед. Ни у кого из оставшихся соображалки не хватит сделать лучше, чем он. Иначе давно б уже свалили царя Бориса. Только я мог… Поэтому меня – в расход, а тебя – на волю. А дел натворили вообще-то оба, не только я.
Алексей не отказался бы от удовольствия настоящего поединка, но Денис прав – какая разница? К тому же следовало подумать и о Елене. Если он сейчас переломает кости этому мальчишке, кто же позаботится о девушке? Парень не слабак, но трудно одержать победу над тем, кому уже нечего терять. И все-таки лучше предстать перед Советом, сохранив достойный вид. Хватит с них и одной побитой рожи.
Будто собственных мыслей было мало! Присутствие Алексея и его слова не давали покоя, Денис не знал, хочется ли ему убить этого мерзкого типа или слушать дальше. Простить его не мог, но за Елену готов был терпеть. Оказалось, что и Алексей рассуждал точно так же. Странное чувство… Денис не понимал ехидных слов, не принимал их душой, но смысл сказанного был странно созвучен тому, что он чувствовал. Алексей обвинял его, и был в чем-то прав. Ведь Денис стал соучастником. Не будь его – остался бы жив Нестеров. Задумайся он ну хоть немного, когда Тимофей нашел его, и всё пошло бы по-другому! Но он не задумался, не усомнился, он поверил… Поверил, что люди могут помогать друг другу. Матерый убийца может идти за тридевять земель в поисках лекарства для девушки? Какая глупость, как он мог поверить! Но теперь не верить было слишком страшно. Никому? Никогда? Денис повернул голову и посмотрел на Алексея. Тот спокойно лежал, закинув руки за голову, иногда пытаясь поудобнее пристроить скованные запястья. Спокойно ли? Сомневался ли он в чем-то? Да! Иначе не было бы сейчас этого разговора.
Об этом командир ничего не рассказывал… О горьком опыте неправильных решений. За которые, может быть, никто и не спросит ответа, но сам себя будешь винить еще очень долго. Ни Доронин, ни Станислав не могли бы научить его этому, такие вещи человек постигает сам. Но лучше уж жалеть о собственных ошибках, чем о чужих или совершенных по чужой указке! Тогда хоть будешь чувствовать, что проживаешь свою жизнь, а не чужую. Какой бы трудной она ни была.
На этом Денис успокоился и наконец смог уснуть. Алексею тоже было о чем подумать, ничто не нарушало тишину. Часовой снаружи даже удивился наступившему молчанию, осторожно заглянул внутрь. На такое примерное поведение заключенных он и не рассчитывал. Видно, зря люди спорили и делали ставки, что из камеры выйдет только один из этих двоих… Хорошо еще, сам не поучаствовал.
– Пищухин! На выход!
Дениса вывели, Алексей остался один. Парень больше не вернется сюда, и к лучшему. Никто не помешает собраться с мыслями. Игра была интересной, хоть и не принесла желаемого результата. Кто стал победителем? Кто получил выигрыш? Но процесс оказался увлекательным, с этим не поспоришь…
* * *
Старость заставляет забыть многое, и не только склероз виноват в этом. Просто мысли текут по-другому, уже не туманят голову лишние эмоции, мышление становится более четким и холодным. Поэтому Юрий Борисович разобрался в ситуации далеко не сразу. Но когда понял, всё встало на свои места. Он искал логику и не находил ее даже в поступках Алексея. В какой-то момент рассудительный Колмогоров поддался влиянию страстей, не говоря уж об остальных, которым логика еще по возрасту чужда в принципе.
Разговор с московским сталкером не принес ничего нового, юноша с энтузиазмом играл роль партизана. Впрочем, много информации из него и не вытянешь. Личные тайны так тесно переплелись со всем остальным, что он просто не отвечал на вопросы, а Привратник не настаивал. Многое было понятно и без его ответов. Юрий Борисович крутил в руках кованый нож грубой работы, массивный и прочный. Кто же приходил? Что за силы вступили в борьбу с бункером? Как сейчас нужен разведчик! Наблюдательный, способный войти в доверие. Был миг колебания… Алексея нельзя ликвидировать, он еще может принести пользу. Но ни один человек в бункере не поймет… Бесспорным авторитетом Бориса Владленовича не обладал никто из оставшихся членов Совета. Решение принято, и от того на душе было тяжело и муторно. Весь практицизм восставал против этого решения, но толпа требовала жертву. Иначе Совет потеряет лицо, как уже едва не потерял его, когда люди увидели больного от страха Никитина.
