– Не знаю, – Женька защелкал переключателем, – нет, наверное.
И действительно не боялся, молча стоял за спиной Егора и светил, куда велено, пока тот возился с подвешенной за задние лапы тушкой. Мясо и часть потрохов сложили в пакет, голову, лапки и шкуру прикопали подальше от тропы.
– Мало как, – Женька взвесил на руке готовый продукт, – надо бы еще парочку. Может, повторим?
– Хорош браконьерствовать, – осадил парня Егор, – через недельку повторим, снова сходим. Или все зверье разбежится и придется по лесу сутками мотаться. И так слишком близко сегодня ловушку поставили, сюда зверь теперь долго не подойдет. Все, погнали, я есть хочу, – Егор убрал пакет в рюкзак за спиной Женьки и подтолкнул парня вперед.
– А утки? – вспомнил Женька. – С ними как?
– В овраге обдерем, завтра, когда рассветет.
На открытом месте ветер прохватывал до костей, Егор поднял воротник, натянул шапку на глаза и обогнал согнувшегося под тяжестью добычи Женьку. Снег уже не таял, под ним прятались мокрая трава и грязь на дороге, а в ложбинках появились первые сугробы. Ветер поменял направление, дунул слева, и Егор отвернулся от снежного заряда, зажмурился и посмотрел на темную островерхую стену дальнего леса. Если припрет, придется туда шлепать, а это километра три только по пустырю, а там еще черт знает на что нарвешься. Зато и зверья наверняка побольше, этого зайца им всем на один раз поесть по-человечески…
– Смотри! – выдохнул за спиной Женька. – Это у нас горит?
– Что? – Егор развернулся и подался вперед.
Молодой лесок здесь выходил в давно ставшее пустырем поле, и за тонкими деревцами небо стало мутно-рыжим, зарево крепло, поднималось вверх.
– Бегом!
Егор рванул к поселку, не разбирая дороги, перепрыгивал через старые борозды, перелетал с кочки на кочку. Лесок остался слева и позади, огонь освещал пока еще целые дома и выгоревшие руины, Егор видел вершины двух старых берез, чудом уцелевших в центре поселка. Горело слева от них, рядом с домом.
– Быстро, быстро! – проорал он, повернув голову, и потянулся к «макарову», переложил его в карман куртки и наддал еще. А сам все прислушивался, стащил шапку, сунул ее в карман. Выстрелов не слышно, рева двигателей тоже, зато позади что-то валится с хрустом и треском в траву и орет не своим голосом. – Что? Что у тебя? – Егор бросился назад, остановился над лежащим Женькой. Тот зашевелился, приподнялся на руках и кое-как уселся на снег.
– Ногу подвернул, – он согнул правое колено и задрал штанину, пытаясь разглядеть поврежденную конечность. Егор присел рядом на корточки, но тут же вскочил и подпрыгнул, глядя в сторону огня. Потом осмотрелся – следов колес на траве не видно, они бы наверняка остались, снега не так много, он бы не успел их замести. Женька выругался негромко, попытался встать и снова плюхнулся на траву.
– Вон там кусты видишь? – Егор ткнул пальцем в сторону мотавшихся под ветром жидких зарослей. – Туда ползи и сиди там, а лучше лежи. Что бы ни случилось – мордой вниз, башку не поднимай и не двигайся. Прячься так, будто на тебе ярко-красная рубаха и на голове включенная мигалка, как у «Скорой». Я за тобой приду. Понял меня?
Женька закивал, зашевелился в снегу. Егор глянул на него, на расцвеченное заревом ночное небо и рванул по полю к поселку, смотрел то вперед, то по сторонам. Пусто, пусто, позади только цепочка следов и вой ветра, и где-то там ползет к кустам Женька. Шанс у него есть, гости сегодня приперлись с другой стороны, с близлежащей федеральной трассы. Посмотреть бы, что там делается, но сейчас не до экскурсий, успеть бы. Справа и слева показались и пропали обгоревшие развалины, в лицо пахнуло гарью, под ногами зачавкала грязь. Егор вылетел из колеи и побежал вдоль заборов, свернул раз, другой, промчался мимо берез, мимо распахнутой калитки у ворот несчастной Кристиночки. И остановился, выдохнул, схватил с лопуха горсть снега, вытер им лицо. Убрал пистолет в кобуру и рванул к своей калитке, переполз через нее, свалился на дорожку.
– Егор! – к нему бежала Ольга, зареванная, растрепанная, следом брел дед.
– Все, все, нормально все, – Егор обнял ее и посмотрел на столб пламени за забором. От дома Тихоновых остались только стены, да и они доживали последние минуты. Порывом ветра огонь и ворох искр снесло в сторону, в лицо полетела сажа, Егор отвернулся и повел Ольгу к дому. – Что тут было? Приезжал кто? Машины были? Чужие?
На все вопросы Ольга мотала головой и терла глаза. Дед уже сидел на лестнице и смотрел куда-то через дверь. В доме темно, через единственное окно во двор кухню освещают отблески пожара, рыжие всполохи прыгают по стенам. Егор уселся на табурет и бросил мокрую шапку на стол.
– Никто не приезжал, – проговорил Авдеич, – не было машин. Это я поджег.
– Чего? – Егор не сразу понял смысла сказанного и подошел к деду. – Ты? Как? Зачем?
– Нам во двор бутылку бросили, с тряпкой горящей, – дед разговаривал точно сам с собой, на Егора не смотрел, разглядывал дверь, – она на траву упала. Я ее схватил и через забор перекинул, туда, к ним. Бутылка там разбилась, и все. Случайно, – он оторвался от созерцания замка и закрыл ладонями лицо.
– Когда это было? – Егор встряхнул старика за плечи. – Ну, давай, дед, не молчи.
– Полчаса назад, – вместо него ответила Ольга, – как стемнело. Я даже не поняла, что случилось. Влетело что-то, упало и горит. Я в дом за водой, а дед раньше успел. Мы бы тоже могли… – Она замолчала и уставилась в окно.
«Могли, очень даже запросто. Как зажигалки тушат, я только в кино видел. Песок нужен и вода. И дежурные по периметру дома, у забора над оврагом тоже». Егор вышел во двор, сбежал с крыльца и остановился у кустов. Через «дверь» видно, что пожар скоро потухнет сам, сгорело все, что могло гореть, – дом, гараж, пристройки.
– Так получилось, – пробубнил за спиной дед, – я не хотел. Случайно вышло.
– Да, – отозвался Егор, – случайно. Бутылку кто кинул – ты не видел? – он не мог отвести взгляд от огня, смотрел на гаснущее пламя, как завороженный.
– Не видел, – повторил старик, – никто не видел. Темнело уже, мы калитку не открывали. За водой только ходили, и все… Слышал? – дед перешел на шепот и шагнул к воротам.
– Стой тут, – произнес Егор и прислушался.
Слышны приглушенные голоса и хруст головешек под ногами – у дома напротив кто-то есть, он прячется у сгоревших руин и готовится напасть еще раз.
– Где все? – Егор положил руку на холодную рукоять «макарова».
– Наверху сидят, – отчитался дед, – перепугались.
– Неужели? – усмехнулся Егор. – Иди к ним, я сейчас. Не выпускай никого, пока я не приду.
– А Женька где? – сообразил наконец старик, крикнул уже с крыльца.
– В лесу остался, – огрызнулся Егор, – все, иди, дед, не до тебя.
Дверь хлопнула, лязгнула задвижка. Егор прошелся вдоль забора, подпрыгнул, подтянулся и лег животом на доски. Закачались ветки старой яблони, и на голову свалился хороший сугроб. Егор помотал головой, стряхнул снег и вытащил из кобуры «макаров». И вовремя – от ворот сгоревшего дома к дороге ринулись две узкие юркие тени, выскочили на середину и замерли у разбитой колеи. Что-то звякнуло негромко, блеснул в темноте крохотный огонек – то ли от спички, то ли от зажигалки.
