Офицер Ее Величества кивнул и поправил фуражку. Из джипа он так и не соизволил выбраться.
– Поедете в танке. Уоллкрофт! Распорядись. И пусть их сначала обыщут.
Во время обыска Большой ехидно ухмыльнулся краешком губ. Пистолет он предусмотрительно разобрал и рассовал части, механизмы и патроны по складкам экипировки – сразу и не найдешь. Наконец-то «сопротивленцев» проводили к горячо дышавшему дизельными парами «шерману». Напарник, как истинный кавалер, помог девушке взобраться на броню стального монстра. Люк был уже гостеприимно распахнут.
Вслед за напарницей он и сам вскарабкался на броню.
– Дамы вперед, – громко сказал он младшей. – И пробормотал себе под нос, чтобы расслышала только она: – Какой милый джентльмен этот британский капитан, даже рюкзаки разрешил оставить…
Маленькая понимающе глянула на него и сняла свою поклажу. Поставила рядом с люком и нырнула в пахнущее горячим металлом и соляркой нутро танка.
– Милая, принимай груз! – сказал Большой и сунул в проем люка ее рюкзак.
В ответ – молчание. И ничьи руки не приняли груз изнутри.
Он отпустил лямку рюкзака, понадеявшись, что тяжелый мешок никому на голову не рухнет.
– Что за чертовщина?! – невольно вырвалось у него.
Звука падения мягкой тяжести на металл не было. Изнутри вообще никаких звуков не доносилось.
Большой быстро оглянулся по сторонам. Британцы-победители занимались своими делами и пока что не обращали внимания на «французов».
Проем люка темнел перед Большим. Темнел. Никакой клубящейся серости и в помине не…
– Не было печали, так черти накачали, э-э-эх, – с чувством выразившись по-русски, тяжко вздохнул он и полез в темноту, впереди себя просовывая свой рюкзак.
Не имея ни малейшего понятия, встретит ли свою напарницу там, по ту сторону, или тьма неизвестности вдруг решила коварно отобрать ее у него.
=10=
«…тринадцать=восемь=шесть=две=три=
четыре=девять=тридцать три=пятнадцать=
И я привыкал к одиночеству. Куда денешься-то. Я иногда не выдерживал боли и подвывал, забившись в уголок Бункера, а бывало – хватался за «кольт», в приступе запредельного отчаяния засовывал ствол в рот… Но я до сих пор влачу. Да, именно влачу. Очень подходящее слово, всплывшее из глубин памяти не зря, не потому, что меня опять потянуло на пафос, на всяческие словесные красивости… Я, как ни прискорбно это признавать, еще не способен одолеть инстинкт самосохранения. Как ни пытался его побороть, но… Я не хочу так жить, однако не могу умереть. Разве что случайно. А пока у меня имеются в запасе пища и вода, я не вылезу за Частокол и с голоду не помру. Честно говоря, жаль… По крайней мере не пришлось бы делать выбор.
Надежда умирает последней, так, да?
Получается, во мне она еще жива? Но, собственно, на что мне надеяться? Вопросец тот еще. То-то и оно.
Когда чего-то хочешь, надо быть всегда готовым нарваться на практическое подтверждение грустной истины: бойтесь заветных желаний, иногда они исполняются. Пожелав что-то, не обессудь, если исполнившееся оказалось «каким-то не таким». И в лучшем случае лишь отдаленно похоже на желаемое.
Сходя с ума от одиночества, а не от страха, я пуще всего хотел, чтобы одиночество сгинуло.
И дождался.
Было так…
Я настолько притерпелся к одиночеству, что не сразу осознал: там, снаружи, звучит человеческая речь! Поэтому, когда услышал ее, не сразу и отреагировал. Вначале застыл. Не веря ушам. Неужели от вселенского одиночества слуховые галлюцинации появились?! Ведь этого просто не могло быть!!!
Но – было.
И к тому же я услышал родную речь, а не какой-нибудь инглиш, хинди или суахили!..
«…слева заходь, сле-ева-а-а! Мать тую за ногу, волосья!!! За волосья хвата-а-ай!!!» – продолжал орать за Частоколом надсаженный голос.
«Или я сбрендил, или умом тронулся – одно из двух наверняка», – мрачно изрек я надтреснуто-хриплым голосом. Неудивительно, сколько уж времени фактически вслух не разговаривал, изменив привычке. Когда я нашел цифровой диктофон, у меня выработалась бесполезная привычка озвучивать, фиксировать происходящее и мысли по поводу, будто этот аудиоряд кому-то мог когда-нибудь понадобиться… Хрипло высказавшись, глубоко вдохнул, задержал воздух в груди, шумно исторг его и уронил на пол пульт дистанционного управления видаком. Подхватился, едва не опрокинув стол, и метнулся к выходному люку Бункера…
«О-о-о-оп! Рэ-э-эйн! Сье-эрра нэва-ада!..» – вопил мне в ответ второй голос. И – выстрел. Да что же там происходит, черт подери?!
То по-русски орут, то на английском… Интернациональная компашка пожаловала, надо же. Вроде нашего былого «коллективного хозяйства»…
Подскочив к ящику, я схватил предпоследнюю гранату, выдернул из кобуры верный «кольт» сорок пятого калибра, оставленный Элом в наследство, весьма полезный при нападении мелких животных – к числу коих в ЗОНЕ можно отнести и нас, хомо сапиенсов, – и во всю прыть вскарабкался по лесенке к крышке люка. Откинул ее, выскочил наружу, перевел дух. И усвистел к Воротам.
Тем периодом света – жара безумствовала. Я мгновенно пропитался горячим потом насквозь, как кухонная тряпка разлитой похлебкой. Задыхаясь, тормознул у Ворот, преодолев десятки метров, отделяющих Бункер от Частокола, секунды за три, чес-слово! Чтоб я с такой скоростью прыгал, если решусь когда-нибудь…
Высунул краешек глаза в щелочку между балками. Изумился не на шутку! Вполне понятно почему.
Увидел вот что. На относительно расчищенной площадке по ту сторону Ворот обнаружились трое совершенно голых мужиков немалого росту. Волосатые, как шимпанзе или как риггон, патлатые, как заправские хиппари, они размахивали антикварными винтарями чуть ли не времен «империалистической», Первой мировой войны и носились туда-сюда, по такой-то жарище! Ошалели, не иначе!
С завидным энтузиазмом, но бестолково до крайности, верзилы эти гонялись за…
У меня даже глаза начали слезиться. От напряжения. Или я спал? Или обалдел от одиночества, или в самом деле с ума сошел и глюки поймал, приняв увиденное за реальность, реальнейшую из реальных.
Но волосатые громилы действительно пытались изловить женщину! Самую что ни на есть живую.
Хорошо помнится, в ту минуту я с ужасом подумал о том, что неужто мне вся эта роскошная картинка все-таки снится и материализация свершится во сне?! Если такое с человеком раз в жизни уже случилось, то может ведь и дважды произойти… Но во второй раз удастся ли мне обойтись без серьезных последствий для моего психологического здоровья? Я и первый-то раз едва пережил, когда во сне из нормального, привычного мира в ЗОНУ вывалился, да не в переносном, а в прямом смысле слова. Давненько это было, мое пробуждение и внезапное осознание, что наяву очутился в пекле джунглей… Но помнится, как сейчас. Началось же с того, что мне и тогда приснилось невероятное – появилась одна девушка, и… А, ладно, ну ее! Не к приближающейся тьме будь помянута.
