– Дело в том, что я проживаю в этом отеле, –
пояснил Дронго, – и уже два дня имел возможность наблюдать за этой группой
людей, которые прибыли сюда для встречи Нового года.
– Вы за ними следили? – уточнил Штреллер.
– Нет-нет. Вы меня не поняли. Я, конечно, не следил. Я
приехал вместе с семьей на отдых. С женой и детьми. Я же говорю, что живу в
этом отеле…
– В каких номерах? – Штреллер достал свою записную
книжку и ручку.
– Это не имеет значения. Хотя, наверное, для вас имеет.
Записывайте. Четыреста шестьдесят второй и четыреста шестьдесят шестой. Я
приехал на отдых и случайно столкнулся с этой группой. Имел возможность слышать
и видеть их на протяжении последних двух-трех дней.
– Говорите быстрее, – попросил Штреллер, – у
меня мало времени.
– Черт возьми! Вы можете меня хотя бы выслушать? Я мог
бы помочь вам в расследовании.
– Спасибо. Кто вы по профессии?
– Это неважно. Хотя я юрист. Профессиональный юрист.
– И кем вы сейчас работаете?
Дронго неслышно выругался.
– Частным экспертом.
– То есть частный детектив, – уточнил Штреллер, усмехнувшись
и пряча свою книжку обратно. – Господин детектив, если нам понадобится
ваша помощь, мы обязательно к вам обратимся. А сейчас – извините, мне нужно
идти.
– Подождите, – остановил его Дронго, хватая за
рукав, – я хочу вам сказать… Меня обычно называют Дронго.
– Ну и прекрасно. Не знаю, что это означает, но,
наверное, хорошее слово. Сегодня новогодняя ночь. Идите к своей семье и
отдыхайте. И оставьте расследование для нас, несчастных чиновников, которые
должны заниматься поисками убийцы даже в праздник.
– Вы ничего не поняли, – разочарованно произнес
Дронго, – я мог бы вам помочь…
– Вы имеете отношение к стране, к которой принадлежал
убитый?
– Нет.
– Вы знаете кого-нибудь из этой компании лично?
– Нет.
– Вы когда-нибудь раньше встречались с кем-нибудь из
них?
– Нет.
– Вы подозреваете кого-то конкретно?
– Нет.
– Вы связаны каким-то образом с компанией, в которой
работали почти все гости, сидевшие за соседним столиком?
– Нет, – с каждым «нет» росло отчуждение, и Дронго
понимал, что Штреллер будет прав, если просто откажется с ним разговаривать.
– Вот видите, господин эксперт, – удовлетворенно
произнес Штреллер, – все против вас. Я понимаю, что сегодня вы вместе
встречали Новый год, сидели за соседним столиком, и вам кажется, что вы сумели
понять, о чем именно они говорили. Но убийство произошло внизу, и вы вряд ли
были непосредственным свидетелем случившегося. Просто вы решили, что сможете
нам помочь. Благодарю за эту инициативу. И если понадобится, мы обязательно к
вам обратимся. А пока прошу меня извинить…
– Подождите, – крикнул Дронго, второй раз хватая
Штреллера за рукав, – хотя бы запишите мою кличку. И передайте своему
начальству. Может, они окажутся более знающими, чем такой упертый тип, как вы.
Особенно, если кто-нибудь из них работал в Интерполе или в экспертном комитете
ООН. Хотя бы это вы можете сделать?
Штреллер испытывающе посмотрел на Дронго, высвободил руку,
достал книжку и написал слово «Дронго». Захлопнул книжку и взглянул на своего
собеседника.
– Теперь вы удовлетворены? Я могу наконец удалиться?
Он повернулся и пошел к восьмому столику. Дронго остался на
месте. Кажется, его действительно не поняли. Штреллер вообще никогда о нем не
слышал. Все правильно. Все так и должно быть. Не стоит никогда думать, что ваша
слава обгоняет вас и бежит впереди. Ничего подобного. Все в этом мире
относительно.
«Так проходит земная слава», – подумал Дронго. Было
немного обидно. Они могли бы не столь бесцеремонно отказываться от него. Хотя
если поставить себя на их место, то все правильно. Их оторвали от новогодних
столов, заставили приехать сюда, где одного из гостей кто-то полоснул ножом,
перерезав ему горло. И неожиданно появляется какой-то непонятный тип, который
утверждает, что он частный эксперт и может помочь в расследовании этого дела. В
лучшем случае его можно принять за сумасшедшего, в худшем – за пособника
убийцы.
Он повернулся и вышел из зала. Судя по тому, что произошло,
убийцей не мог быть посторонний, который ждал бы появления Галимова в этом
отдаленном туалете на первом этаже. Посторонний не мог знать, что убитый снова
там появится. Ведь он уже был там вместе с Вероникой Вурцель. И почему-то
спустился снова. Если его снова ждала там женщина, то Галимов просто
сексуальный маньяк. А если мужчина, который знал, что Галимов пройдет именно
туда? Фаркаш, которому Вероника обещала помощь? Вполне возможно. Она могла его
туда отправить. Или кто-то другой… Давид, который советовал Фаркашу
застрелиться? Может, Руслан, который должен был рассказать о каком-то секрете?
Или все-таки женщины? Судя по тому, как дергалась Рахиля, у нее с убитым были
какие-то особые отношения. Ее третий муж явно не тот человек, который будет
устраивать скандалы из-за этих отношений, а Галимов – беспринципный и наглый –
мог сойтись с любой женщиной, даже если она близкая родственница его жены и
дочь самого президента государства. Для него такие вещи не могли быть помехой.
Может, это «Главная дочь» сошла вниз и ударила его ножом, чтобы затем,
поднявшись наверх, проявить свое беспокойство.
Нет, не получается. Нужно помнить, что Галимов был
спортсменом. Он еще сказал за завтраком, что по-прежнему совершает ежедневные
пробежки. Мастер спорта по борьбе. У него должны быть невероятно сильные руки.
И с ним не так просто справиться. Рахиля явно не смогла бы. И вообще, женщина
бы не смогла. Тогда кто это сделал? Нужно еще посмотреть на тело, но в любом
случае он мог защищаться. Тогда женщины отпадают. Остаются мужчины: посол
Набатов, Яцунский, Давид, Фаркаш, Руслан. У посла могли быть более чем веские
причины для убийства, но представить себе посла, убивающего любовника своей
жены в туалете, как-то даже неприлично. Не говоря уж о том, что сам господин
посол прекрасно знал, кого именно берет в жены. Ведь он был ее третьим мужем.
Нет, мотив ревности меньше всего подходит. Яцунский? Этот тип боится крови и
вообще слабак – не может даже нормально танцевать. Тоже не подходит. Остаются
двое: Руслан и Давид. Оба достаточно крепкие, сильные; хотя Галимов был выше и
явно сильнее. Но предположим, что это один из них. Тогда нужны мотивы,
объясняющие их поведение, не говоря о том, что Галимов все равно должен был
сопротивляться.
Стоп. Одну секунду. Почему же только двое? Их ведь трое. Еще
за столом сидел Баграмов – майор службы национальной безопасности, человек
физически крепкий, хорошо подготовленный. Он мог запросто убить даже такого
крепкого спортсмена, каким был в молодости Галимов. Здесь как раз все сходится.
И не обязательно, чтобы у самого Баграмова были какие-то личные мотивы. Они
могли быть и у посла, и у его жены, особенно после того, как все поняли, почему
так неприлично долго отсутствовал Галимов. Возможно, посол предложил исполнить
эту грязную работу советнику посольства, зная его профиль. Или об этом его
попросила «Главная дочь». В конце концов политики приходят и уходят, а деньги –
самый надежный стимулятор случившегося.
