– Может быть, – Баграмов пытался взять себя в
руки.
– А должнику пообещали решить этот вопрос. Для этого
даже могли бы подключить и «Главную дочь»… – Дронго видел, как нервничает
его собеседник.
– Хватит, – попросил тот, – я все понял. Я
действительно обещал помочь Фаркашу в решении его вопроса, но не успел
переговорить ни с господином послом, ни с его супругой. Я даже хотел сам
переговорить с Галимовым, якобы от имени Рахили. Ведь речь шла об очень крупной
сумме. Мне уже под сорок, а я только майор, и впереди неясные перспективы. Как
только я сделаю что-нибудь не так или просто попаду под горячую руку нашей
хозяйке, меня сразу отошлют обратно и отправят на пенсию. Что мне тогда делать?
– Вы сами выбрали свою профессию, – возразил
Дронго.
– Когда наша республика объявила свою независимость, –
напомнил Баграмов, – я как раз заканчивал институт. Нам казалось, что
теперь все будет иначе. Мы избавились от имперского влияния Москвы и могли жить
самостоятельно. Жить так, как мы хотим, – свободно и достойно. А потом
оказалось, что ничего не поменялось, стало даже хуже. Только раньше самодурство
местных чиновников было как-то ограничено страхом перед Москвой. А теперь страх
исчез, и наши чиновники почувствовали себя по-настоящему свободными. Вот для
кого нужна была свобода! Я сначала работал инженером, потом меня взяли в
Министерство национальной безопасности, в технический отдел. Через несколько
лет перевели в отдел охраны. Я ведь спортсмен, брал многие призы на
республиканских соревнованиях, был неплохим борцом, поэтому меня и взяли. И вот
уже двенадцать лет я работаю вместе с семьей президента.
– Вы занимались борьбой. Значит, должны были знать
Галимова.
– Нет, мы не были знакомы. Он закончил свою карьеру
довольно рано. Говорят, что повредил спину или что-то в этом роде, не знаю. Но
раньше мы с ним не были знакомы.
– И вы согласились помочь Фаркашу уговорить Галимова?
– Конечно, согласился. Разве на моем месте кто-нибудь
поступил бы иначе? Фаркаш обещал четыреста тысяч долларов, как вы правильно
сказали. Гигантская сумма для меня. Я бы старался изо всех сил…
– И если бы Галимов вам отказал, то вы решили бы, что
все можно решить одним ударом ножа?
– Я бы не стал бить ножом, – возразил
Баграмов, – это опасно, можно испачкаться в крови. Кроме того, Галимов был
борцом и мог оказать сопротивление. Нет, это было бы глупо и опасно.
– Тогда получается, что убийца – дурак.
– Не знаю. Но с Галимовым было не так-то легко
справиться. Я бы ударил его по голове и только потом перерезал ему горло. Так
было бы вернее.
– Эксперты говорят, что никаких ударов по голове не
было. К тому же это тоже очень опасно. Нужно было подойти к погибшему на
расстояние вытянутой руки. А он вполне успел бы среагировать.
– Правильно, – согласился Баграмов.
– Вы понимаете, что являетесь одним из основных
подозреваемых, даже несмотря на ваше звание и дипломатический статус? Ведь вы
были лично заинтересованы в том, чтобы Галимов не дожил до следующего утра.
– Если мне нужны были деньги, то это не значит, что я
мог его убить.
– Именно из-за денег и случаются подобные истории. Тем
более если речь идет о такой крупной сумме.
– Я все время был в зале ресторана. Даже не ходил
танцевать, – напомнил Баграмов.
– Верно. Но после наступления Нового года вы все встали
из-за стола. Даже Яцунский, который тоже не танцевал. И все вместе вышли.
– У меня был конкретный повод. К тому времени все уже
много выпили, а я должен был обеспечивать безопасность посла и его супруги.
Или, вернее, наоборот – сначала супруги, а потом уж посла.
– Если эксперты правы, то Галимова мог убить только
очень сильный человек, профессионал, – продолжал Дронго. – А среди
гостей было только два спортсмена: вы и Руслан, помощник погибшего. При этом у
вас была очень веская причина для убийства.
– Но я его не убивал, – упрямо возразил
Баграмов, – и потом я был уверен, что смогу попросить Рахилю уговорить его
не прижимать Фаркаша слишком сильно.
– Почему вы были так уверены, что Галимов послушает
вашу хозяйку? Насколько я понял, он был человеком своенравным.
– Она не просто жена посла, а дочь президента, – напомнил
Баграмов, – и еще родственница его жены. Насколько мне было известно, она
вложила большие деньги в компанию Галимова и могла диктовать свои условия.
– И – еще у них могли быть «особые отношения»?
– Я не комментирую такие слухи. Мое дело охранять, а не
подглядывать в замочную скважину.
– Но вы сразу поняли, о чем я говорю.
– Трудно не понять, – усмехнулся Баграмов.
– Я спрошу более конкретно. Они были достаточно близки?
– А я снова отвечу, что это не мое дело и я не намерен
вам отвечать.
– В этом случае вы становитесь дважды
подозреваемым, – сообщил Дронго. – С одной стороны, вы пытаетесь
спасти Фаркаша от разорения, а с другой – могли выполнить просьбу ревнивой
женщины, которая поняла, куда исчезал Галимов, или ревнивого мужа, посла, который
начал догадываться об особых отношениях его жены с Галимовым.
– Это все домыслы, – возразил Баграмов, – нет
никаких реальных фактов.
– Кроме одного. Я сам слышал ваш разговор с Фаркашем,
когда вы приехали сюда из Берлина. Вы даже сообщили, что сделали остановку в
Праге, где не очень понравилось вашей хозяйке. И обещали Фаркашу свое
содействие.
Баграмов нахмурился. Немного помолчал.
– Да, – сказал он наконец, – все это так и
было. Но я ничего не успел сделать, и его убили.
– Кто, по-вашему, мог это сделать?
– Не знаю. Кто угодно. Они все его не очень любили.
Любой из сидевших за столом. Даже его собственная жена. По-моему, она
догадывалась об отношениях своего мужа с нашей хозяйкой. Догадывалась, но
старательно играла роль «обычной жены-дурочки». Знаете, есть такие очень умные
и терпеливые жены. Они понимают, что муж должен перебеситься. И он никогда не
женится на этой особе, чтобы в будущем у самого не выросли рога. К тому же
иметь такую супругу, как Рахиля, просто опасно. Она ведь точно не будет прощать
измены своему мужу, начнет устраивать слежку, будет следить за возможными
конкурентками… Ну зачем устраивать самому себе такой ад? Гораздо лучше
завершить отношения на мажорной ноте и вернуться к своей жене.
– А вы философ.
– Нет, я практик. В общем, все так и произошло. Через
некоторое время происходит взаимное охлаждение, и выясняется, что идеальным
партнером для мужчины была его терпеливая, мудрая и все понимающая жена, к
которой он и возвращается.
– А если в жене заговорят родственные гены вашей
хозяйки? – неожиданно спросил Дронго. – Если ей, допустим, просто
надоели выкрутасы мужа? Пока он встречался с ее родственницей, она терпеливо
молчала, но когда он в разгар новогоднего ужина идет вниз «общаться» со своей
сотрудницей, любая жена может превратиться из терпеливой супруги в настоящую
мегеру. А если это она спустилась вниз и ударила своего мужа ножом?
