А организаторы похода спаслись чудом. Сребролукий бог Аполлон появился на небе и, поражая врагов, позволил Агамемнону и Менелаю отплыть.
Странно, но ахейцы потеряли две трети своих воинов. А троянцы каким-то чудом спаслись почти все.
Уж не предали ли они?
Аполлон развернулся, примериваясь куда можно приземлиться. Сверху была видна уединенная бухта.
И посреди пляжа сидела на причудливо обработанном в виде кресла широком обрубке ствола одинокая женщина.
Сбросив крылья, Аполлон решительно подошел к ней. Афродита медленно повернула голову. Тонкая улыбка тронула ее губы. Сейчас она не казалась глупенькой светловолосой куколкой.
Она смотрела на Аполлона своими прозрачными светлыми глазами. И в этих глазах было все, – от легкой насмешки над ним до понимания цели его прилета и чего-то еще, чего он пока не понимал.
– Твоих рук дело? – спросил Аполлон, теребя в руках кинжал из лучшей черной бронзы.
– Ты никак хочешь убить меня, братик?
– Знаешь, что бы с тобой сделали они, если бы ты так же поступила с их фараоном?!
– Как, так?
– Не придуривайся!
– Какие мы сердитые! Смотри, срежут тебя сейчас стрелой в-о-он с того обрыва.
Аполлон резко повернулся.
А Афродита рассмеялась, тряхнув своими чудными волосами.
– Боишься, сребролукий? Не бойся. Мы одни.
– Люблю эту гавань, – продолжала она. – Здесь так красиво и тихо. Не находишь?
– Это здесь по легендам ты восстанавливаешь девственность?
– Далась мне эта девственность. Здесь я отдыхаю душой.
– После всех своих черных дел?
– Черных? Почему черных? На что ты намекаешь? Какие черные дела могут быть у нежной и беззащитной богини любви?
– Знаешь, сколько наших полегло по твоей милости, – устало сказал Аполлон.
– Наших? Ни одного. Наши остались на родном севере. А здесь все чужие.
Слегка выдолбленный ствол был наклонен. И Афродита полулежала в нем. Потом она приподняла ногу и сев прямее, обхватила руками колено.
В ее позе было так много изящества и какой-то щемящей грусти. Бестактно было тревожить ее в этом состоянии. И обладающий тонкой душой Аполлон тоже надолго замолчал.
Тихо плескали небольшие ласковые волны. Ветер прошумел где-то в соснах, росших на окружающих бухточку обрывистых скалах.
Они молча слушали эту музыку природы. Наконец, Аполлон прервал молчание.
– Что же нам делать, сестренка?
– Давай для начала немного омолодим друг друга. А потом по нашему ведовскому обычаю займемся любовью. И не будем впредь мешать этим уродам резать друг друга.
– А потом?
– А потом вернемся на Волчью гору. И организуем там большой сход. Со Сварогом, Ведой, Рысьим Сердцем.
– Веда ушла. Но появились новые братья и сестры. Перун, Велес, Тамирис, внучка Тамирис.
– Вот видишь, жизнь продолжается.
– Но сможем ли мы вернуться, сможем ли мы привыкнуть к той жизни, и отвыкнуть от этой?
– Не знаю, но для начала надо уничтожить то, что наворочал здесь Зевс. Которого ты, кстати, собирался убить после того, что было тогда, на Лысой горе.
– Откуда ты знаешь? – он спросил это машинально, уже ничему не удивляясь.
– Знаю, Купала, знаю. Но, не об этом сейчас. Пойми, не достойны эти южане настоящего ведовства. Не достойны бессмертия эти царьки с Олимпа и их шлюхи.
– А что твой Рамзес достоин?
– Ну, какой он мой? – легко рассмеялась она. – Так, дубина в моих руках. Да и то, дубина весьма трухлявая.
Ну, все. Давай омолаживаться. Искупайся и иди ко мне.
«Что для вас почести, в кудрях шлемы. Разговоры о вас».
Как же точно написал о них, и не только о них, автор Фестского диска.
Глава 4. Подноготная боевого братства
После провала похода народов моря, Троя стала несказанно богатеть. Истощенная этой авантюрой Эллада нуждалась буквально во всем, ведь ее хозяйство не было самодостаточным, а процветало только благодаря, говоря современным языком, выгодному положению в международном разделении труда.
Но торговля с югом была полностью перекрыта египтянами и их союзниками. А вся торговля с севером и востоком была в руках троянцев. И они оставляли ахейцам ровно столько, чтобы те могли сводить концы с концами
А вся прибыль оставалось в Трое.
Разумеется, ахейцы с удовольствием бы распотрошили этих удачливых торговцев. Но сил больше не было.
Сил не было. Зато опыт подготовки и организации больших военных кампаний был.
Впрочем, внешне все оставалось вполне пристойно. Ахейцы и троянцы молились одним и тем же богам. Они были соратниками в одном и том же неудачном походе, помнящими совместные тяготы и боевую дружбу.
Их царевичи и принцессы встречались на одних и тех же раутах. И роднились друг с другом.
Вражда зрела подспудно, и до времени не выплескивалась наружу.
Более того, троянцы до поры были желанными партнерами в любых делах. Богатеньких во все времена недолюбливали, но в качестве партнеров ценили.
А посему случалось, и заискивали.
Поэтому, когда троянский царевич Парис навестил Менелая, тот был искренне рад.
Может, удастся провернуть что-нибудь достаточно выгодное с этим представителем торгово-финансовой элиты античного мира?
И как в воду глядел. Точно. Предложил Парис Менелаю от имени Трои весьма выгодное дело.
– Торговля растет, но Трое не хватает кораблей, – сказал царевич. – Ты мог бы делать корабли для нас. И пополнить твою потрепанную неудачным походом казну.
– Но у вас нет достаточного количества подготовленных моряков.
– Ты мог бы предоставлять нам корабли с твоими командами. За это мы бы платили дополнительно.
У Менелая разгорелись глаза. Тысячи мастеров простаивали без дела. Тысячи моряков не могли найти работу и вместо того, чтобы платить налоги, пополняли шайки разбойников. Для обуздания которых надо было содержать лишних солдат.
Предложение Париса – это спасение.
Они сидели за пиршественным столом, и Менелай подумал, что зря плохо говорят о троянцах. Ну, повезло им в этом неудачном походе. Когда спорили, кому как быть, остались они у кораблей.
А что, много было желающих на это задание? Нет! Все хотели идти за легкой, как тогда казалось, добычей.
Чужаков, троянцев чуть ли не силой принудили охранять корабли.
А что бы сейчас думали они, если бы поход удался?
