«Постойте!», – воскликнет иной читатель, – «ведь вы сейчас рассматриваете отрицательные черты русского национал-патриотического движения. И вот в этой инвентаризации отрицательных черт вы выделяете присутствие военных в русском движении? Так, что ли? Как это совместить с вашим поклонением генералу Рохлину, да и с другими оговорками о бывших офицерах, судя по всему, столь симпатичных вам?».
Задав такой вопрос, читатель действительно продемонстрирует наблюдательность и аналитический ум.
Поэтому я даже усилю парадоксальность ситуации. По жизни я довольно много был связан с делами военными. Мой отец большую часть своего трудового пути прошел в ВПК. Сам я отслужил в армии и тоже довольно много занимался военно-прикладными исследованиями. У меня в жизни есть один герой и кумир – генерал Рохлин. И мой самый лучший друг профессиональный потомственный военный инженер. Полковник.
И, тем не менее, некоторые проявления военщины вызывают у меня рвотный рефлекс.
Попробую объяснить это кажущееся противоречие. Начну издалека.
Мне очень нравилась военная подготовка в МГУ. А большая часть преподавателей военной кафедры вызывала искренне уважение. Это сочетание военной направленности и университетской эрудиции просто восхищало. Я буквально обожал некоторые предметы, и, наверное, один из немногих по всем учебным дисциплинам военной подготовки читал абсолютно все, что было рекомендовано (кстати, потом, уже в Армии, я с большим удовольствием относился к командирской учебе).
Так вот, мне на всю жизнь запомнился один из преподавателей. Интеллигентный полковник читал нам курс об оружии массового поражения. Представляясь нам в начале цикла, он с милой мягкой улыбкой сказал:
– Я убийца. Хотя нет, я профессиональный организатор массовых убийств.
Думаешь, читатель, именно это вызывает у меня отторжение?
А вот и ошибаешься! Это вызывает у меня восторг корректной, академичной, технократической постановкой вопроса.
Да, пока в мире существует противостояние, разрешаемое силовым путем, надо уметь убивать.
Но убивать технократично, быстро, с минимальными затратами собственных ресурсов. В том числе, людских.
Между тем, большинство наших военных как будто забыли, для чего они существуют. Они не уничтожают врагов быстро и технократично, а изводят ресурсы собственной страны в некоем бесконечном «военно-спортивном» онанизме.
Просто ненависть вызывают у меня все эти «локальные конфликты» и «борьба с терроризмом». Это не борьба, это онанизм. Со всеми этими локальными конфликтами можно покончить быстро и сразу, применив все существующие ныне технические возможности.
Справедливости ради стоит сказать, что этот военный онанизм присущ большинству военных земли. Но можно понять американцев, которые аккуратно, «стараясь не повредить шкуру», завоевывают территории, чтобы их потом ограбить.
Но зачем, черт побери, аккуратно завоевывать территории, которым потом надо будет платить дотации из федерального бюджета?!! Эти территории надо либо тотально уничтожить со всем населением и природой, либо отпустить к чертовой матери.
Кстати, в изучении экологических и медико-демографических последствий применения оружия массового поражения я принимал участие. И скажу профессионально. Применение оружия массового поражения в локальных конфликтах не несет особой угрозы регионам, отстоящим от зоны конфликта на 300-400 километров. Так что российская территория позволяет это делать без особого ущерба.
Но военным не нужна победа, им нужна война. И наши вояки напоминают мне скотов из Минводхоза СССР, которым не нужны были эти дурацкие каналы, а нужна была их бесконечная стройка, на которой можно воровать.
Но чтобы своровать червонец, эти скоты зарывали в грязь сотню.
Точно так же действуют и нынешние путинские силовики.
И они представляют для собственного народа зло в десять раз большее, чем те, от кого они якобы «защищают».
Полагаете, так думаю я один? Вовсе нет. Так думает подавляющее большинство российских граждан. Приведу один пример. Совсем недавно в интерактивном опросе канала ТВЦ, аудитория которого отнюдь не либеральна, а скорее патриотична, терроризм как реальную проблему своей жизни оценили меньше 1 тысячи человек, а «произвол властей» свыше 11 тысяч. При этом даже материальные затруднения в нашей небогатой стране поставили на первый план около 2 тысяч.
Итак, произвол властей, обеспечиваемый силовым прикрытием всей этой совокупности носящих погоны, более, чем в 11 раз больше тревожит людей, чем терроризм, от которого эти власти (в том числе силовики) якобы защищают. Причем рэкет властей достает наших сограждан даже больше, чем несомненная бедность.
Вот как достали сволочи.
Вот такие комментарии к вопросу о том, одиноки ли те, кто мыслит как я в отношении милитаризации и бюрократизации стиля нашей жизни.
Но почему же такой явно антинародной модели поклоняются «защитники русского народа – русские националисты»? Да потому, что для них политическая борьба в национал-патриотическом спектре примерно то же, что и локальная война для вояк.
А именно, вид бизнеса (пусть иногда и опасного). Им не нужна победа. Им нужен процесс. И общность подхода определяет общность стиля.
Который можно назвать «бюрократическим милитаризмом». Именно поэтому часть правых радикалов, «социально близких» всем силовым бюрократам так привержена «национальным воинским традициям». Замшелым догмам, давно изжившим себя. Типа массовых армий, формируемым по принудительному призыву.
Одна атомная бомба стоит стотысячной толпы пехоты. Но атомная бомба это отнюдь не предел военно-технической мысли. И гениальный Рохлин много говорил о необходимости разработки оружия, основанного «на новых физических принципах».
Окружавшие его кретины думали, что это риторическая дань моде. Этим интеллектуальным пигмеям было невдомек, что генерал говорил о свой мечте, о создании совершенно новой армии. Армии технократических рыцарей.
Кстати, большинство не заметило, что генерал весьма холодно относился к массовым армиям. В одном из последних своих телеинтервью он, отвечая на каверзный вопрос корреспондента, желающего выставить генерала этаким военным бурбоном, прямо ответил: «Не можешь накормить – не призывай».
Это максимум, что мог позволить себе этот ужасно одинокий интеллектуально человек, чтобы не провоцировать до времени свое генеральское окружение, помешанное на массовых армиях из солдат-рабов, строящих шикарные дачи высокопоставленной сволочи в погонах.
Однако, возможно, иные правые радикалы просто хотят привлечь на свою сторону силовиков? И именно поэтому демонстрируют столь любезный им стиль.
На это я отвечу кратко, афоризмом из сказки про Алладина: «Раб не может быть другом». Рабы в погонах, пусть даже в больших погонах, как масса ценности не представляют. В их рядах можно вербовать агентуру, в том числе агентуру влияния. Их можно разлагать, а, в случае такой возможности, перекупать массами.
