Очень интересен анализ этой кампании. Крупные города Киевского и Черниговского княжеств берутся легко. Иные аналитики склонны объяснять это разорением Киевского княжества в результате усобиц. Но такое объяснение не проходит. Усобицы были везде. Но сдаются почти без боя почему–то только крупные города, где сильно влияние византийского православия. В Киевском и Черниговском княжестве оно преобладает. И огромный город Киев, где, кстати, несколько сот церквей, сдается в три дня.
А вот города Галицкого княжества, князь и король (единственный в истории Руси) Даниил постоянно лавирует между католичеством и православием, и держит византийских попов на коротком поводке, не сдаются. И «татары» терпят там поражения. В итоге сопротивление Даниила все же сломят объединенными силами всей, попавшей «под иго» Руси (нет, уже России). Но это будет через несколько лет.
А вот сопротивление Киева и Чернигова сломят всего за несколько дней.
«Почувствуйте разницу», как говорят на российском ТВ.
Особое место в этой коллизии занимает Смоленск. Орда так и не смогла его взять. Имеются смутные упоминания о неких стычках на окраине княжества. И легенда о том, что некий витязь настолько впечатлил татар, что те предпочли закончить дело миром.
Но Смоленск в те годы вообще наполовину католический город, все теснее сближающийся с Великим княжеством Литовским и Русским (ядром которого, кстати, была не Литва, а нынешняя Белоруссия).
Вот Батый с Ярославом туда и не суются. Им хватает Галицкого княжества, чтобы полностью «занять руки».
Да и вообще Ярослав опасается князей смоленского дома. Ибо наверняка помнит, как разгромил его в 1216 году один из них, Мстислав Удалой.
Вообще, первый год Батыева нашествия, производит впечатление какого–то дежавю из жизни Ярослава.
Батый начинает с разгрома Рязани. Но Владимиро–Суздальские князья, и Ярослав в их числе многократно громили Рязань.
Батый с трудом берет новгородский Торжок. Но Ярослав в своих более ранних многократных попытках силой принудить Новгород к своему избранию тоже громит Торжок.
Ярослав враждует с киевскими и черниговскими князьями. Но первая инициатива наступательного сопротивления игу – это рейд черниговского воеводы Евпатия Коловрата. А первая же внешняя экспансия Ярослава и Батыя после установления их власти во Владимиро–Суздальской княжестве и обеспечении тыла со стороны Новгорода, это агрессия в земли Черниговского княжества. Агрессия, захлебнувшаяся в маленьком героическом Козельске.
И, наконец, Смоленск. Трусливый зондаж вторжения на родину Мстислава Удалого, которого Ярослав все еще боится даже мертвого. И при первой же демонстрации сопротивления поворачивает назад.
И все же, в целом Ярослав во главе Владимиро–Суздальского княжества после якобы «погрома» Батыем этого княжества, действует, преследуя свои давние геополитические интересы, гораздо результативнее, чем до «погрома». Действует так, как будто «погром» только усилил его, а отнюдь не ослабил. Как ослабил бы, если бы это действительно был «погром».
И он единственный «счастливец», кому Батыево нашествие так помогло. У остальных жертв этого нашествия все обстоит совсем наоборот. Там действительно имеет место разорение и ослабление, естественное для жертв победоносной агрессии.
Значит, для Владимиро–Суздальского княжества никакого погрома, агрессии и разорения не было.
Да, беспристрастный анализ событий позволяет однозначно утверждать – Батый лишь инструмент по достижению стратегических целей Ярослава, а не какой не завоеватель. С помощью Батыя делается только то, что Ярослав пытался делать раньше, но не смог сделать до конца без посторонней помощи.
Так что истинный завоеватель Ярослав.
В свою очередь являющийся орудием православных попов.
7. Эндшпиль. Кампания на Западе. Борьба с папством в интересах православия
Но вот большая часть Руси все же покорена. Покоренные князья, кто добровольно, кто притворно, признали власть единственного теперь на Руси Великого князя Ярослава. Они платят дань и поставляют рекрутов в ордынское войско. Сформирован огромный якобы «штрафбат» из чисто русского контингента (кстати, именно отсюда и пошла дурная традиция формирования российской армии методом насильственного призыва).
Власть византийского православия установлена в новой России. От былой веротерпимости не осталось и следа. В Европе активизируется Фридрих.
И в 1241 году орда вторгается в Европу. Она завоевывает Польшу, громит Чехию и Венгрию. Несмотря на некоторые частные неудачи в Чехии, в целом кампания идет блестяще. Разгромлены главные союзники папы и враги Фридриха.
С военно–политической, военно–технической и военно–экономической точек зрения ошеломляющие успехи Батыя вполне объяснимы. Напомним, в те годы Русь все еще цивилизационный лидер на завершающем этапе железной НТР. И эту мощь Ярослав и Батый концентрируют с помощью византийских имперских политических технологий. Сплав потрясающий.
Разумеется, за кадром остается то, что изуродованная имперской системой страна больше никогда не будет цивилизационным лидером, что в этой кампании она последний раз демонстрирует такую ошеломляющую мощь. Которая далась как бы сама собой. В последующем тоже будет неоднократно демонстрироваться мощь. Но доставаться она будет со все большим и большим надрывом. А сейчас все идет как по маслу.
Но об этом не задумываются византийцы. Как варвары они разбили улей, чтобы достать мед. И теперь этим медом буквально обжираются.
И вот пройдя всю Европу с севера на юг, орда выходит на восточные берега Адриатики. Но по каким–то причинам так и не переправляется в Италию. Хотя совершенно определенно нацеливается туда. Батый возвращается назад.
Не скроем, нам пока не ясно почему. Лежащих на поверхности версий только три. Первая, удар по Невскому Ливонского (кстати, именно Ливонского, а отнюдь не Тевтонского, как в официальной версии) ордена, который хоть и закончился неудачно для рыцарей известным Ледовым побоищем, но все же продемонстрировал угрозу тылам Орды.
И вторая. На Руси еще остались очаги сопротивления, которое активизировалось с уходом Батыя на запад.
Третья версия. Активизировалась языческая Литва, которая в те времена воевала и католиками и с Русью. И вполне могла усилить давление на земли Ярослава.
Впрочем, поворот Батыя в целом логичен. Орда оторвалась от тыловых баз. А соприкосновение с союзником Фридрихом так и не произошло. Почему? Кто в этом виноват? Нам не известно. Но факт остается фактом. И потом, военное счастье переменчиво. Могло произойти просто накопление ошибок и сбоев, возможное в любой войне.
Так или иначе, в такой стратегической ситуации поворот Батыя вполне логичен, оправдан военной необходимостью и не требует никаких экзотических объяснений. Типа «вызова» Батыя на мифический курултай.
Однако, вернемся к базовым моментам кампании 1240–1242 годов.
