– Высшее увеселительное заведение? Это шутка из времен вашей молодости?
– Это намек на мой возраст?
– Ну что вы, комиссар!
– Всего лишь инспектор, мадам.
Она снова предложила игру. И Мыльников был доволен таким оборотом дела. Его долгое невежливое молчание у ворот усадьбы было либо не замечено, либо прощено.
– Итак, вы согласны?
– Да, знаете ли, хочется продолжить этот милый вечер.
– Тогда, если не возражаете в «Тройку»?
«Тройка» был ресторан около дома, где жил Мыльников.
– Фи, инспектор. Вы бы еще в «Три толстяка» меня позвали.
– Тогда выбор за вами.
– В «Ларс».
«Ларсом» назывался лучший ресторан их городка. Не ресторан, а целый развлекательный комплекс с кабаре, биллиардным залом, сауной и даже гостиничными номерами.
Мыльников знал об этом заведении, но пока еще не побывал там. Весьма кстати он подумал, что такой ресторан и развлекательный комплекс было бы просто не мыслимо представить в их городке в советское время. Да, цивилизация, почти Европа.
Однако он тут же поправил себя. В советское время нельзя было представить себе и труп на крыльце местного отделения КГБ. Что ж, за счастье надо платить. В конце концов, не он лежит в крови на крыльце у «соседей», а идет сейчас в достаточно шикарный кабак с милой дамой. Ну, а безобразий было полно и в Совдепии. Не ему ли в свое время посулили «жакан в брюшной полости» за то, что разоблачил вывоз десятков тонн золота за границу воротилами ЦК КПСС?
Вот то-то же.
– Инспектор, вы опять выпадаете из действительности. Может, устали? И я не во время с «Ларсом»?
– Простите великодушно старого полицейского. Все как раз очень во время.
Они вышли на центральную площадь городка, где стояло несколько такси. Мыльников с привычной милицейской властностью махнул рукой. Ближайшее такси тут же подкатило. Семен помог сесть Тамаре и уселся сам.
– В «Ларс», – коротко бросил он шоферу.
Обстановка в ресторане показалась Мыльникову в высшей степени респектабельной. Все было чисто, опрятно, изящно. Меню было, по мнению Мыльникова, просто отменным. Да и выбор напитков весьма недурен.
Тамара быстро и умело сделала заказ. Мыльников только немного откорректировал его. Глядя на нее в этот момент, Мыльников вдруг подумал, что если у него с этой женщиной что-то получится, то, наверное, это будет его последняя в жизни любовь. И эту женщину, поблескивающую бриллиантовыми сережками и уверенно делающую заказ в довольно дорогом ресторане, надо будет холить и лелеять. А для этого нужны деньги. Все, пора за работу. Пора выискивать перспективные в плане дополнительного заработка дела и, не зарываясь, но все же гораздо смелее брать взятки.
Чтобы не погружаться опять в молчание, Мыльников спросил Тамару.
– А с какими языками вы работали в качестве переводчицы?
– Английский, немецкий, итальянский.
– Довольно необычное сочетание. Логичнее было бы французский и итальянский.
– Да нет. Итальянский выучила сама. Он довольно легкий. А так, профессионально английский и немецкий.
– А чего здесь стали преподавать литературу, а не иностранный?
– Литературу как-то интереснее. Хотя, согласна с вами, здесь гораздо больший дефицит преподавателей иностранных языков. Но, что это вдруг мы о моей работе, инспектор? О работе на работе. Скажите лучше, как вам понравилось нынешнее заседание философского клуба?
Принесли закуску и напитки. Мыльников разлил коньяк. Тамара не возражала.
– За знакомство! – поднял рюмку Семен.
– За знакомство! – поддержала его тост Тамара.
– Вы спрашиваете, как понравилось мне заседание клуба? – переспросил Мыльников выпив. – Я бы ответил на ваш вопрос, но мне многое непонятно. Поэтому я не могу составить мнение. Но в одном я уверен. Не жалею, что пошел туда, ибо имел удовольствие сидеть рядом с вами и продолжить наш вечер здесь.
Мыльников встал и продекламировал
– Обещают нам гурий прекрасных в раю.
Но прекраснее та, с кем сегодня я пью.
Издалека лишь бой барабанный приятен.
Дайте сейчас, а посулы я вам отдаю
За присутствующую даму!
И он стоя опрокинул вторую рюмку.
– Браво, инспектор! – хлопнула пару раз в ладоши Тамара. – Не часто встретишь милиционера, декламирующего Хаяма.
– Не любите вы милицию, мадам.
– Оставим это, Холмс.
– Тогда уже скорее Мегрэ.
– Вы правы. Но что же вам не понятно в этом милом заседании провинциальных интеллектуалов?
– Ой ли? Не таких уж и провинциальных. Там половина было москвичей. Кстати, а кого это Виктор назвал профессором? Это что, прозвище?
– Да нет. Это настоящий московский профессор. Доктор наук. Не знаю, правда, его специализации. Несколько лет назад построил здесь себе дом. И теперь в основном живет здесь. Работа, судя по всему, позволяет. Писал немного в местную прессу. Призывал развивать туристический бизнес и создавать для привлечения туристов мифы об Иване Грозном.
– Так все это заседание – рекламный трюк, разыгранный заранее?! – изумился Мыльников, которому вдруг все стало ясно.
Ясно и стыдно за себя, за свои глупые подозрения.
Тамара рассмеялась.
– Почти что.
– Тогда, надо признать, режиссура просто отличная. А телевидение как сумели завлечь? Это же денег стоит.
– Думаю, обошлось без денег. Профессор все устроил, заинтриговал коллег. Но все это только один эпизод большой кампании. Сейчас еще будет реализована задумка с находкой нескольких «реликвий» и «подземных ходов». Тоже для привлечения туристов.
– Но это все пока игры интеллектуалов, а ведь должны быть и заинтересованные участники со стороны гостиничного и туристического бизнеса?
– А они тоже есть. Здесь главная фигура Володя Тонков. Он строит гостиницу и развлекательный центр. И наши «старые мальчики», она употребила сейчас дословный перевод соответствующего термина с английского “old boys”, Виктор, профессор и директор музея-усадьбы срочно конструируют “находку” времен Грозного на территории Володиной гостиницы. Этакий “рояль в кустах”.
– А что, «рояля» на самом деле нет? И, кстати, где же сам заказчик, господин Тонков? Чего его сегодня не было?
– Насколько я знаю, «рояля», то есть некоего объекта времен Грозного, пока нет. Они его сами построят. Я же говорю, игры и мистификации вечных подростков. А Володя уже с неделю как отсутствует. Уехал по делам своей туристической фирмы на Кипр.
Она вдруг взглянула на него насмешливо.
