– Давайте поедем к его дочери, – неожиданно
предложил Дронго.
– Что вы говорите? – вздрогнул Арсаев. – Как
это к дочери? Она уже написала заявление в милицию, а мы заявимся к ней. Вы
понимаете, о чем говорите? Она сразу позвонит в милицию, и они приедут за нами.
Нет, я туда принципиально не поеду. Вы только представьте себе, что напишут в
газетах, если нас арестуют. Вам ничего не грозит, вы частный эксперт и
формально ни на кого не работаете. Представляете, что будет со мной? Меня
просто уничтожат. Напишут, что на квартире Неверова арестовали помощника Льва
Давидовича Деменштейна. Об этом известят все газеты. Нет-нет, я туда не поеду.
Ни при каких обстоятельствах.
– В таком случае отвезите меня туда и я сам переговорю
с его дочерью. Как ее зовут?
– Я не знаю, – ответил Арсаев. – Честное
слово, вы напрасно это делаете. Ну разве так можно? Насчет дачи я понимаю. А
являться к дочери пропавшего без вести… Это будет такой удар для нее.
– И тем не менее я настаиваю.
– Ну тогда мы будем ждать вас в машине, которая
остановится на другой улице, чтобы нас никто не видел.
– Договорились. Давайте позвоним Матвею Константиновичу
и узнаем, как зовут дочь Неверова, – предложил Дронго.
– Звоните, – согласился Валерий.
Дронго набрал номер Суровцева.
– Добрый день, Матвей Константинович. Как у вас дела?
– Для кого добрый, а для кого недобрый. Почему вы не
сказали мне вчера, что встречались с Френкелем?
– Я встречался с ним после нашего разговора.
– Но мой телефон вы же знали. Могли позвонить и сообщить.
– Я посчитал нужным рассказать об этом самому Льву
Давидовичу, – заметил Дронго.
– Вы тут считаете, а у нас неприятности. Он уже
высказал мне все, что думает о нашей работе. Благодаря вам нас всех скоро
разгонит. Я вообще сказал Погосову, чтобы мы больше с вами не встречались и не
разговаривали. От вас только неприятности.
– Боюсь, что не могу вам этого пообещать. Насколько я
понял, Лев Давидович согласился подождать одну неделю, прежде чем принимать
какие-то решения.
– Обрадовали. Через неделю нас всех выгонят.
– Давайте прекратим эту ненужную дискуссию. Как зовут
дочь Неверова?
– Я не помню. И вообще я не обязан вам помогать.
Сколько вам пообещали? Миллион? Или два миллиона? Вот и отрабатывайте свои
деньги. До свидания. – Суровцев отключился.
«Судя по всему, ему крепко досталось», – подумал
Дронго, набирая номер Погосова. Он долго ждал, пока тот ответил.
– Добрый день, – вежливо поздоровался Дронго.
– Здравствуйте, – ответил Погосов.
– Извините, что я вас беспокою, но мне нужно знать имя
дочери Неверова. Мы сейчас едем к ней.
– С кем едете?
– С господином Арсаевым.
– Ну да, понятно. С этим дамским угодником. Он вчера
ловко подложил нам свинью. Наши сотрудники говорят, что вы ужинали с Валерием,
когда тот вызвал Деменштейна и сообщил ему о нашей плохой работе.
– У вас удивительно болтливые сотрудники. Как зовут
дочь?
– Светлана. Светлана Петровна. Он рядом с вами?
Дронго покосился на сидевшего рядом Арсаева. Тот понял, что
речь идет о нем, и усмехнулся.
– Он в соседней машине, – соврал Дронго.
– Тогда передайте ему, что так нельзя себя вести. Это
не по-товарищески. – Погосов тоже отключился.
– Похоже, что они на нас обижены, – заметил
Дронго.
– А вы ждали другой реакции? Они сначала прошляпили
Неверова, позволив ему исчезнуть. Потом не нашли документы. Затем захватили
Вострякова и вместо того, чтобы все узнать, просто сделали из него дебила. И не
нашли ничего лучше, чем отправить в больницу. Такая глупость. А потом они не
смогли даже предотвратить утечку информации. По-моему, они должны винить в этом
только себя.
– А почему Погосов считает вас «женским угодником»?
– Ну, это как раз понятно. Он у нас аскет, все страдает
по своей юной деве, которая погибла в Спитаке. А у меня всегда много знакомых
женщин, среди которых есть очень известные актрисы, телевизионные ведущие,
бизнес-леди. Вот он и завидует. Он, по-моему, спал в последние годы только с
двумя руками. С правой и с левой, – рассмеялся Арсаев.
Дронго поморщился. Его коробили подобные шутки. К дому они
подъехали в половине второго. В подъезде дежурила старушка. Она строго
посмотрела на Дронго и спросила:
– Вы к кому?
– К Светлане Петровне, – ответил Дронго.
– По какому вопросу? – уточнила бдительная
старушка.
– Неужели вы не знаете? – удивился Дронго. –
У нее пропал отец, и теперь мы пытаемся его отыскать.
– Ах, вы из органов. Я так сразу и подумала. Смотрю,
солидный мужчина, не какой-нибудь из наших, которые в лифте норовят что-нибудь
сделать. Или в подъезде нагадить.
– Ни в коем случае. Мы боремся с такими отщепенцами.
– Правильно делаете. Семнадцатая квартира.
Поднимайтесь.
Дронго вошел в кабину лифта. Семнадцатая квартира была на
седьмом этаже. Он позвонил. За дверью раздалось рычание собаки.
– Назад! – крикнула хозяйка. – Назад!
Она открыла дверь, прогоняя большую кавказскую овчарку в
одну из комнат. У молодой женщины было приятное, милое лицо, немного вздернутый
нос, светлые волосы, карие глаза. Светлана Петровна была в светлых брюках и
сиреневой водолазке. Она была чуть ниже среднего роста, и поэтому Дронго
почувствовал себя гигантом. Волосы у нее были собраны.
– Вам кого? – спросила она. – Вы, наверно,
ошиблись? Если к Колесниковым, то они живут рядом.
– Нет, я пришел к вам, Светлана Петровна.
– Ко мне? – удивилась она. – По какому
вопросу?
– Насчет вашего отца.
– Ой, извините, я сразу не поняла. Вы из милиции?
– Нет, я частный эксперт, который занимается поисками
вашего отца.
– Ничего не понимаю. Почему частный эксперт? Я подавала
заявление в милицию. Он пропал уже так давно. Мы просто с ума сходим, не знаем,
что нам думать. И мальчики переживают. Они сейчас в школе.
Дронго прошел вместе с ней в гостиную. Из соседней комнаты
послышалось рычание собаки. Очевидно, ей не нравился новый гость.
– Садитесь, – показала ему на стул хозяйка
квартиры, – я сейчас приду. Джульбарс, молчи! – крикнула она
собаке. – Вы знаете, наша собака жила на даче и была очень привязана к
отцу. Когда он пропал, она скулила несколько дней. И сейчас с ума сходит, когда
слышит его имя. Извините меня.
