Арсаев поднялся, качнулся. И вышел из кабинета, уже не
сдерживая слез. Суровцев шагнул следом. Двери закрылись.
– Где документы? – сразу спросил Деменштейн.
– Они в филиале известного немецкого банка в Москве. В
депозитарной ячейке. На имя Лапикова. Игоря Викторовича Лапикова, –
пояснил Дронго. – Полагаю, что там все документы. Неверов был достаточно
опытным человеком и понимал, что рано или поздно его найдут. Поэтому спрятал
документы на чужое имя в банке. Без ключа туда вас не пустят.
– Тогда зачем мне эта дурацкая информация? Через
некоторое время ячейку вскроют и прочтут документы.
– Не вскроют. За ячейку уплачено. На год вперед. Я дал
вам название банка и фамилию. Можете узнать номер и каждый год исправно вносить
плату. На год вперед. Или на двадцать пять лет. И пока вы будете платить, никто
не имеет права без ключа Неверова вскрыть эту ячейку. Она будет оставаться
закрытой.
– Вы уверены?
– Убежден. Там надежно будут храниться обличающие вас
документы.
– Понятно, – Лев Давидович беспокойно прошел по
кабинету, поднял голову. – Это даже лучше, чем я мог себе представить. Я
так и сделаю. Оплачу на двадцать пять лет. А там посмотрим.
Дронго поднялся.
– Подождите, – остановил его Деменштейн, –
сколько я вам должен? Я готов выплатить гонорар, как мы условились. Скажите,
сколько? Я понимаю, что миллион была несколько нереальная цифра, но вы можете
назвать более конкретную и реальную.
– Ничего. Вы окончательно уничтожили мою веру в
человечество, – печально произнес Дронго. – Хотя нет. Я полагаю, что
вам нужно заплатить по счетам вашей жены. Перевести двести тысяч долларов на
имя Светланы Неверовой, которая осталась одна с двумя мальчиками. И еще сто
тысяч на имя моего помощника Эдгара Вейдеманиса, который сломал ногу во время
моего расследования. Последние сто тысяч Леониду Кружкову, рисковавшему сегодня
жизнью. Ваша жена выпустила в него две пули прямо в упор. Хорошо, что он
остался жив, иначе она могла получить пожизненный срок.
– Я все переведу, – пообещал Лев Давидович, –
но вы тоже работали. Как вы считаете, сколько я должен лично вам? Я хочу вас
поблагодарить.
– Ничего. Я уже вам сказал.
– Вот чек на семьсот тысяч. Триста из них ваши. В конце
концов, вы рисковали своей жизнью. Можете отдать их своим товарищам, –
предложил Лев Давидович, – и сами перевести деньги Неверовой. Будет
неправильно, если я ей заплачу. Возникнут вопросы, появятся сомнения.
– Возможно, вы правы, – согласился Дронго.
– Я не думал, что еще остались такие люди, как
вы, – признался Лев Давидович. – Чем-то вы напоминаете мне моего
отца. Он был такой бессребреник и очень добрый человек. Только вы злой, хотя и
настоящий профессионал. Я был не прав, когда недооценивал вас. Спасибо вам за
все.
– Ничего. Зато у меня появился опыт общения с
олигархами. Нужно сказать, что очень поучительный опыт.
– Хватит, – поморщился Деменштейн, – вы меня
не добивайте. Скажите честно – мою жену отпустят?
– Она в салоне автомобиля. Но в плохом состоянии. Ведь
ей кажется, что ее повезут в тюрьму, обвинив сразу в двух убийствах. Или в
организации двух покушений на убийство.
– Я сейчас спущусь, – заторопился Лев Давидович.
– Не спешите. Каждая минута в ожидании тюрьмы,
возможно, благотворно скажется на ее дальнейшем характере.
– Вы считаете, что мне нужно с ней жить? Может, лучше
развестись?
– Я не специалист по семейно-брачным отношениям, –
мрачно ответил Дронго. – Просто учтите, что она пыталась перекупить
документы у шантажиста и убрать свидетеля, дважды выстрелив ему в живот. Я бы
лично поостерегся жить с такой женщиной. Завтра она решит, что вы просто
мешаете ее карьере, и уберет вас, отравив вечерним ужином.
Деменштейн внимательно на него посмотрел. Было непонятно,
шутит Дронго или говорит серьезно.
– Вот ваш чек, – ледяным голосом произнес олигарх.
Дронго взял чек. И не прощаясь, пошел к выходу. Лев
Давидович проводил его долгим взглядом. Затем подошел к окну, глядя на
автомобиль, в котором сидела его жена в окружении сотрудников частного сыскного
агентства. Секунды складывались в минуты. Минуты шли одна за другой. Он стоял у
окна, глядя вниз и не зная, как ему следует поступить.
Дронго вышел из здания. Сильный ветер ударил ему в лицо. Он
посмотрел наверх. Монументальное здание компании. Своя собственная среда
обитания для таких олигархов, как Лев Давидович Деменштейн. Он вспомнил, что
ему еще предстоит встреча с Френкелем, и достал телефон. «Они друг друга
стоят», – весело подумал он.
– Добрый вечер. Леонид Иосифович, – почти ласково
сказал он, – кажется, нам нужно обсудить нашу проблему.
Через минуту он положил аппарат в карман. Теперь нужно
поехать в ФСБ и пригласить их сотрудников в качестве свидетелей беседы.
Интересно, сумеет ли снова вывернуться Френкель или ему предъявят наконец
обвинение в убийстве Ашота Погосова? Кажется, Регина говорила, что один из
сотрудников Френкеля, которого сумел переманить Деменштейн, погиб в
автомобильной катастрофе. Пусть они проверят и эту версию.
Ветер бил ему в лицо. Непривычный сильный ветер. В последние
годы в Москве часто случались такие. Он подошел к своему автомобилю, который
уже приехал за ним. Водитель взглянул на Дронго.
– В больницу, – попросил он, – поедем к
Эдгару, навестим нашего товарища. Заодно найди хороший магазин, чтобы я мог
купить ему фрукты.
Кажется, кто-то сказал такую необычную фразу: «Чем больше я
узнаю людей, тем больше люблю собак». А мне остается только перефразировать ее:
«Чем больше я узнаю среду обитания олигархов, тем больше мне нравится жить
среди обычных людей».
