– Странно. Я почему-то думал, что миллион – это единица
без нулей, – пошутил Дронго. – Мне кажется, что вы забыли об одном
обстоятельстве, которое имеет исключительное значение в этом деле.
– О каком? – спросил Деменштейн.
– Когда Неверов с помощью своего племянника пытался вас
шантажировать, то вы наверняка не говорили об этом ни своим конкурентам, ни
своим соперникам, ни тем более своим врагам. И за Востряковым следили
сотрудники вашей службы безопасности, которые затем проводили обыск в разных
домах, где Неверов мог спрятать документы. Верно?
– Да, все правильно. Не могу понять, к чему вы клоните?
– О Неверове и его попытке шантажа не могли знать
посторонние люди, – убежденно произнес Дронго, – ведь Неверов был не
случайным мерзавцем, решившим вас шантажировать. Он много лет проработал в
органах прокуратуры и хорошо знал, на какой шаг решился пойти. А раз так, то он
наверняка ни с кем не советовался и никому не показывал документы,
компрометирующие вас.
– Разумеется. Я об этом думал. Для чего вы все это
говорите? – нетерпеливо спросил Лев Давидович.
– Неверов исчез сразу, как только вы взяли Вострякова.
А это значит, что его могли убрать люди, которые были в курсе происходившего.
– Естественно. Я как раз об этом и говорил.
– В таком случае вывод будет неприятным. Его могли
сдать или подставить только люди из вашего окружения, – безжалостно
произнес Дронго, – и вы должны это отчетливо себе представлять.
Наступило молчание. Деменштейн долго молчал. Затем снова
поднял бутылку воды и, не доставая бокала, выпил прямо из бутылки.
– Я об этом тоже думал, – признался он, –
боюсь, что вы правы. В таком случае ваша задача найти возможного предателя в
моей службе безопасности.
– На вашем месте я бы не стал настолько сужать круг
поисков, – возразил Дронго. – Кто знал обо всем, связанном с
Неверовым?
– Хотите откровенно? Никто. Все знал только один
человек, и он сидит рядом с вами. Я до конца никому и никогда не доверяю. Но в
курсе моих дел с Неверовым были несколько человек.
– Можете их назвать?
– Конечно. Прежде всего Суровцев. Его заместитель –
Ашот Погосов. Он интересный человек, врач-психиатр по образованию. Затем мой
помощник – Валерий Арсаев. Он из Дагестана, юрист. Как видите, у меня полный
интернационал и работает много кавказцев. Ну и, наконец, мой секретарь – Регина
Ковтун. Она принимает почту и проверяет все письма. Хотя я не рассказывал ей
никакие подробности, но она могла догадываться. Итого четыре человека. Я тоже
об этом думал, но не так категорично, как вы.
– Ваша супруга знала о случившемся?
– Нет. Я вообще не имею привычки посвящать близких в
дела своего бизнеса. Конечно, ничего не знала и, надеюсь, даже не догадывалась.
– А остальные сотрудники службы безопасности?
– Суровцев обычно не посвящает их в свои планы. Он ведь
много лет работал в уголовном розыске и привык давать каждому оперативнику свою
конкретную задачу. Обо всем мог знать только его заместитель Погосов. Больше
никто. Хотя в нашей службе безопасности работают больше сорока сотрудников.
– Ваш водитель и личный телохранитель, которые сейчас
сидят впереди, не могли ни о чем догадываться?
– Нет. У меня две пары подобных исполнителей. Два
водителя и два личных телохранителя, которые меня повсюду сопровождают. Но при
них я тоже не веду никаких служебных разговоров. Это мой принцип, если хотите.
Дронго молчал, размышляя над услышанным.
– Вы можете мне помочь? – нетерпеливо спросил
Деменштейн. – Только ответ мне нужен немедленно. Да или нет. Если «да», то
я готов выплатить вам аванс немедленно. Любую сумму, которую вы назовете. А
если «нет», то мы высадим вас там, где захотите. С категорическим условием
навсегда забыть о нашем разговоре.
Дронго по-прежнему молчал.
– Мне рекомендовали вас как лучшего в этой
области, – продолжал Лев Давидович, – а значит, у нас есть шанс.
Пусть даже небольшой, но шанс. И самое главное, чтобы вас не смущать. Половину
гонорара я готов заплатить, даже если у вас ничего не выйдет. Это за ваше
потерянное время.
– Очевидно, вам не все рассказали обо мне, –
спокойно парировал Дронго. – Если я получаю гонорар, то лишь за
выполненную работу. В случае неудачи вы оплачиваете мне только накладные расходы.
И никаких гонораров. Иначе это было бы нечестно, я просто рискую своей
репутацией.
– Вы согласны?
– Я пока размышляю. И чем больше думаю над вашим делом,
тем более странным оно мне кажется. Почему Неверов молчал столько лет? Почему
ни разу о себе не напомнил за последние годы? И почему решился именно сейчас?
– Не знаю. Если бы я знал ответы на эти вопросы, то,
возможно, остальные отпали бы сами собой.
– Хорошо, – кивнул Дронго, – я попытаюсь
найти следы Неверова или хотя бы понять, куда могли исчезнуть ваши документы.
Но с этого момента мне нужна будет полная и абсолютная свобода действий…
– Безусловно.
– Помощь и сотрудничество вашей службы безопасности.
– Считайте, что они полностью подчиняются вам.
– И ваша откровенность. Мне понадобится ваше доверие,
Лев Давидович. Вам придется изменить своим прежним принципам и довериться не
очень знакомому человеку.
– Возможно, это будет полезный эксперимент, –
усмехнулся Деменштейн.
– И, наконец, самое главное. В результате моих действий
все может сложиться не так, как вы хотите. И не так, как хочу я. Вы готовы к
тому, что решение будете принимать не вы? Подумайте, прежде чем ответить на
последний вопрос.
– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите?
– Предположим, что Неверов жив и здоров. Я нахожу Петра
Алексеевича, договариваюсь с ним о документах. Вы платите ему деньги. Или
отказываетесь платить. Но в этом случае я вам его не сдам. Это будет
противоречить моим убеждениям и принципам.
– Тогда для чего мне такой сыщик? – разозлился Лев
Давидович. – Мне легче нанять сто частных экспертов и заплатить каждому по
десять тысяч долларов. Они перевернут всю Москву и найдут хотя бы следы
Неверова, не выставляя мне никаких условий…
– Скажите водителю, чтобы остановил машину, –
попросил Дронго, – нам дальше не по пути.
– Подождите, – махнул рукой Деменштейн. –
Почему вы сразу обижаетесь? Мне не нравится последний пункт, и я честно вам об
этом говорю.
– А я достаточно откровенно вам заявляю, что всю свою
жизнь занимался тем, что искал преступников. Искал и находил людей,
преступивших закон во имя закона и, если хотите, собственных моральных
принципов. Которые не должны противоречить моей работе. Ни сегодня, ни в
будущем. И если я ищу человека только для того, чтобы ваши головорезы его
зарезали или мучили, то давайте расстанемся на этой стадии разговора.
