Эласко торжествующе вскинул палец.
— А вот и нет! Уж вы простите меня, квестор, но… вы заблуждаетесь. Ни в каких кодексах не сказано, что дознаватели должны кому-то там подчиняться. Ареопаг создан герцогом с целью рассмотрения дел, которые предоставляют ему местные власти. Да, мы оба и я, и эдил прислушиваемся к мнению госпожи Саффиан, но только из уважения, из глубочайшего к ней уважения! И к ней, и к памяти ее покойного мужа! Но приказывать она нам не может и не должна. Любого из тех, кого мы к ней приведем, она обязана допросить и определить ему наказание!
Прием, оказанный ареопагу в Уоринсфорде, и то, с каким рвением Куспиниан обхаживал госпожу Саффиан, вроде бы явственно говорило, что выездной суд стоит выше местных властей. Но это, оказывается, вовсе не так. Новость Лайама просто ошеломила.
— Отлично, — сказал он после продолжительной паузы, — значит, вы, любезный Уокен, можете вынудить госпожу Саффиан заняться спорным вопросом. Но ведь преступника прежде надо поймать. А удастся ли нам это в такое короткое время? Кроме того, если удастся, где вы собираетесь его содержать? В камере? — Перед мысленным взором Лайама вновь появились черты опасного и готового ко всему чародея. — Сомневаюсь, что стены крепости настолько надежны. В этом наверняка сомневается и госпожа Саффиан. Посмотрите, что он сделал с Пассендусом. Вы хотите, чтобы то же самое случилось и с вами? Или с кем-нибудь из ваших людей? Нет, чем дольше я размышляю об этом, тем больше склоняюсь к мысли, что председательница ареопага все же права. Мы должны отказаться от этого дела.
— Из трусости? Потому что оно опасно? Мне странно слышать такое от вас. В присяге, которую мы оба давали, об этом не говорится ни слова! Да и как бы звучала такая присяга? Стражи порядка имеют право плевать на свой долг в тех случаях, когда их припекает?
Лайам, который в верности герцогу не присягал, растерянно улыбнулся.
— Есть разница между понятиями «припекает» и «верная смерть». Разумная осмотрительность еще никому не мешала.
Тут в трапезную вошел Проун, и спорщикам ничего не осталось, как смолкнуть. Впрочем, жирный квестор на них даже не посмотрел. Он просто швырнул на стол пачку бумаг и покатился к буфету.
— Там документы, которые вы хотели бы видеть, — бросил чиновник через плечо. — По Дипенмуру. Кроссрод-Фэ, похоже, нам ничего не прислал.
Лайам потянулся к бумагам. После вчерашней размолвки он и не надеялся на этакую любезность со стороны толстяка.
— Благодарю вас, квестор, вы очень добры.
— Не за что, — буркнул Проун, возвращаясь к столу. Он тщательно подоткнул салфеткой кружевной воротник своего пурпурного камзола и приступил к еде, время от времени бросая на Лайама короткие взгляды. — Надеюсь, вы не намереваетесь явиться на заседание в этом?
— Ну что вы, квестор, не сомневайтесь, я десять раз успею переодеться.
Неохотно проворчав что-то еще, Проун занялся своим завтраком, а Лайам углубился в отчет. Какое-то время в помещении слышалось лишь громкое чавканье, ему вторил шелест переворачиваемых страниц. Глаза Лайама вспыхивали, пробегая по строчкам. Насколько он мог судить, демоны были примешаны и к этой истории, но в какой степени — следовало еще разобраться. Он перевернул последний листок и решил вернуться к началу, однако ему помешало появление госпожи Саффиан.
— Доброе утро, господа.
Вдова подошла к буфету в сопровождении эдила Куспиниана, потом вернулась к столу и, устроившись в кресле, спокойно заговорила, словно бы продолжая начатую беседу:
— Гражданских дел так много, что считать ворон нам нельзя. Надеюсь, квестор Проун, вы сделаете все возможное для ускорения процедуры судебного разбирательства, которое где-то к закату нам следует завершить. Квестор Ренфорд, поскольку дело Пассендуса решено оставить в покое, сосредоточьте свои усилия на Хандуитах. Сумеете вы найти реальные доказательства их виновности к полудню?
— Надеюсь, госпожа председательница.
Он хотел было спросить, какого рода доказательства ей нужны, но вдова не дала ему этого сделать, продолжив:
— Вот и прекрасно. Если же что-то у вас не заладится, придется обойтись тем, что у нас есть. Приговорим обвиняемых к порке и кончим на том, хотя в этом деле хотелось бы разобраться подробней.
Она обернулась к Проуну и принялась расспрашивать толстяка о состоянии его дел на данный момент. Лайам внимательно вслушивался в их разговор, стараясь понять, как будет строиться заседание. Проун, как и всегда, раздувался от важности, уверяя вдову, что все пройдет без сучка и задоринки, «если никто не заявит протест».
Когда он повторил эту фразу несколько раз, Лайам насторожился и, дождавшись, когда Проун умолкнет, спросил:
— Прошу прощения, но что это значит? Разве обвиняемые имеют право протестовать?
Куспиниан хмыкнул и недвусмысленно повертел кулаком.
— Только в том случае, если их примутся колотить до вынесения приговора.
— О нет, не только, — сказала вдова Саффиан, с неудовольствием поглядев на эдила. — Суд дает им возможность высказаться — в установленном процедурой порядке. Однако квестор Проун имеет в виду нечто другое. Понимаете ли, с недавних пор судебные разбирательства в Уоринсфорде ведутся открыто. — Поймав озадаченный взгляд Лайама, она сочла нужным продолжить: — Три года назад наш герцог даровал этому городу вольности, в основном касающиеся налоговых уложений, а заодно повелел пускать на судебные заседания всех и вся. Теперь горожане поджидают приезда ареопага, словно прибытия труппы бродячих актеров, а разбирательства превращаются в представления даже более занятные, чем цирковые. Ведь по новым правилам каждый праздный зевака, объявив себя другом истины, имеет право вмешаться в ход процедуры и морочить суду голову, пока не устанет молоть языком.
— Другом истины, — фыркнул Проун. — Ха!
— Ну, — заметил обиженно Куспиниан, — Уоринсфорд — не такая уж и дыра, и нечего над нами смеяться. Если у Саузварка имеются такие права, то почему бы и нам их не иметь?
— О, я не собиралась умалять ваших достоинств, — ответила спокойно вдова. — Друзья истины везде могут найтись. Просто в Саузварке они держатся попристойней. А ваши так и норовят превратить заседания в фарс. Наверное потому, что вольности дарованы вам недавно. Вспомните, что случилось в позапрошлом году. Какому-то пьянице взбрело в голову избавить от наказания юную ведьму. Все со смеху умирали, когда он, едва держась на ногах, заявил, что в ночь преступления спал с этой девицей.
Эдил ухмыльнулся.
— Конечно же, помню. Девица так взбеленилась, что поспешила признаться во всем, лишь бы ее не заподозрили в связи с этаким типом. Но прошу вас, не беспокойтесь, нынче все пройдет хорошо. Я приказал объявить, что возьму под присмотр тех, кто вздумает шутить шутки с ареопагом. А меня в этом городе знают. Все пройдет хорошо.
Эласко поспешил подтвердить:
— Да, госпожа председательница. В городе идут всякие пересуды, но охотников выступить на заседании, кажется, нет.
