— Здравия желаю, Петр Петрович!
— Здравствуй, ну, что случилось?
Мочалов не смог скрыть своего волнения, и это сразу почувствовал Антон. Он понял, что Петр Петрович волнуется за Володю, и, желая успокоить его, сразу же сказал:
— Ничего страшного. Просто сегодня к нам на склад явился Федько собственной персоной.
— Так, значит, Володя действует правильно. Ну-ну, рассказывай дальше.
— Моравский его увидел, когда он к складу подходил, и успел меня предупредить. Я спрятался в дальнем углу за ящики и почти весь разговор слушал. Хочу вам сказать, что старик вел себя хорошо. Правда, струсил, лицом побледнел, но держал линию правильно. Входит Федько и говорит: «Здорово, Казимир! Узнаешь меня?» Моравский для убедительности выждал немножко, вроде бы присматривался, а затем отвечает: «Господи, так это же Степан! День добрый, Степан, откуда ты? Неужели меня специально искал?» — «Угадал, дед, специально тебя искал. Ты на складе один?» — «Один. Грузчика направил в контору». — «А дверь запереть можешь?» — «Могу, только зачем?» — «Ты меня не бойся, Казимир, просто я хочу с тобой с глазу на глаз поговорить».
Моравский закрыл дверь, а я на всякий случай пистолет приготовил, думаю, если набросится на старика, придется мне вмешиваться. Но вижу, все пока нормально идет. Сел Федько на ящик и спрашивает, знает ли Моравский Славина. А тот отвечает: «Это тот хлопец, что уполномоченным по заготовкам работает? Знаю, но он сейчас по деревням мотается, я ему даже порекомендовал у твоего батьки остановиться». — «Слушай, Казимир, а красные знают, чем ты при немцах занимался?» — «Упаси бог! — и Моравский даже перекрестился. Я, говорит, — даже в деревне дом бросил и в город перебрался, чтобы кто-нибудь не выдал меня». А Федько ухмыльнулся и говорит: «А я вот могу и сдать тебя, что ты на это скажешь?» — «Ты что, Степан, побойся бога! Что я тебе плохого сделал?» — «Ладно, — засмеялся Федько, — не дрейфь, я пошутил. Скажи мне, а что у тебя на складе есть хорошего?» — «Да разное... сам же знаешь, что склад для того и существует, чтобы на нем многое хранилось». — «Оружие есть?» — «Карабины, револьверы». — «Патроны?» — «И патроны есть». — «А для чего они здесь?» — «Как для чего? Для стрелков железнодорожной охраны». — «Слушай, Казимир, а уполномоченным по этим самым заготовкам оружие выдают?» — «А как же, выдаем». — «А для чего оно им?» — «Так они же с деньгами да товарами дело имеют, по деревням ездят. А сейчас время такое, что и напасть могут». — «Да, это ты верно говоришь: напасть могут. А мне ты патронов не дашь?» — «Что ты, Степан, как же это я могу?» — «Да ты, Казимир, не бойсь, не за так. Я тебе за это денег дам, ну, и большевикам о тебе ничего не скажу. Сам понимаешь, если узнают, что бывшего старосту, немецкого прислужника, ха-ха, в оружейный склад пустили, так они тебя из всех карабинов, винтовок, револьверов, что здесь хранятся, залпом, ха-ха, что сделают? Расстреляют, понимаешь, решето из тебя сделают». Антон сделал паузу и улыбнулся:
— Знаете, Петр Петрович, что в этот момент Моравский упорол? Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Он сделал вид, что действительно испугался, и, как заправский артист, — бух в ноги к этому Федько и как завопит: «Пощади меня, Степан! Не губи на старости лет, дай дожить жизнь, мне уж немного осталось!» Знаете, даже слезу пустил. Ну, ни дать ни взять испугался, и все тут. А Федько вскочил на ноги и говорит: «Да тихо ты, разорался! Сейчас люди на твои причитания соберутся. Успокойся, я пошутил. Не буду тебя красным сдавать. Но патроны ты мне достанешь». Моравский задумался, а потом говорит: «Я, конечно, пару сот мог бы наскребти, но как я вынесу, если охрана проверит, то конец мне». «А если этого пацана к этому делу привлечь?» — «Этого? Постой-постой, он же мне на днях о патронах говорил, что можно хорошо подзаработать, если каким-то охотникам продать». — «Ну вот видишь. Так как, если его взять в компанию, сможешь патронов дать?» — «Конечно, он вывезти их с территории сможет, — задумался Моравский, — да и на него выписать с тысячу патронов можно». «Ну тогда договорились. Как появится он к тебе, дай патронов, в обиде не будешь. Дадим и денег и продовольствия. Да, о нашей встрече ему не говори». После этого Федько попрощался и ушел. А я вышел из своего укрытия и говорю: «Молодец, Казимир Казимирович, действовали вы правильно, по инструкции!» Ну и, конечно, сразу же к телефону. Позвонил вам — не отвечаете, связался тогда с дежурным и попросил предупредить вас, что скоро буду. Что теперь делать будем, Петр Петрович?
— Все пока, видишь, идет по плану. Ты сейчас возвращайся к Моравскому и продолжайте действовать в том же духе, как и договорились. Будем готовиться к финалу...
45
СЛАВИН
Славин приехал в деревню поздно вечером. Поставил в комнате у стены два тяжелых чемодана, облегченно вздохнул:
— Уф... еле добрался. Здравствуйте!
Лешик ответил и сразу же спросил:
— Привез?
— Конечно. Заяц трепаться не любит: сказано сделано. Теперь нужно побыстрее Степана найти. Такой груз держать в доме опасно.
Старик поддержал:
— Правильно говоришь, Володя. Нельзя рисковать. Завтра же постараемся сообщить ему. Ужинать будешь? Я тебе самогоночки налью.
— Устал я. Много раз по дорого отдыхал, пока добрался. Лучше лягу, посплю.
— И то дело. Ложись в хате, а то холодно. Я сейчас постелю.
И старик засуетился, готовя постель на полу.
Славин, лежа в темноте, улыбался, вспоминая как час назад Мочалов старательно вымазывал чемоданы грязью, чтобы их вид не вызывал у Лешика никаких сомнений.
Получилось так, что Мочалов в последний момент передумал и запретил Славину ехать за патронами в город на телеге. Капитана беспокоило, как бы бандиты не перехватили Владимира в пути. Сопровождать незаметно для постороннего глаза медленно движущуюся подводу для сотрудников отдела было бы очень сложно. Поэтому путешествие Славина было продумана совсем иначе и осуществлялось на «попутных» машинах. Даже когда он сошел с машины у перекрестка, откуда шла дорога через лес к деревне, Славину «повезло», по пути двигался грузовик с рабочими МТС, и его подбросили до опушки, у которой начиналось пролегающее к деревне поле.
«А все-таки башковитый мужик — Петр», — тепло подумал о брате Владимир и тут же вспомнил о своих товарищах, которые остались под дождем и наблюдают за домом. С этого времени операция по ликвидации банды подходила к концу.
Лишь только забрезжил рассвет, как работники НКВД увидели, что из калитки вышел Лешик и направился к лесу. Несмотря на преклонный возраст шел быстро, легко. Самые опытные оперативники наблюдали за ним. Старик не придерживался дороги, шагал лесом напрямик, одному ему известным путем. Через три часа с лишним из кустов навстречу Лешику вышли два человека с винтовками. Старик остановился, перебросился с неизвестными несколькими фразами и в сопровождении одного из них двинулся дальше. Было ясно, что Лешик встретился с дозорными банды. А это значит, что гнездо преступников где-то рядом. По команде Мочалова двое сотрудников сделали небольшой крюк и продолжали вести наблюдение. Но тут случилось непредвиденное: Лешик и его проводник сумели оторваться от оперативных работников на довольно большое расстояние. На пути оказалась огромная открытая поляна, а за ней начиналось болото. Чтобы не обнаружить себя, сотрудникам пришлось на некоторое время задержаться на месте, в то время как их подопечные спокойно продвигались дальше и скрылись в кустарнике. Только после этого оперативники бросились в погоню. Однако уже было поздно: ни Лешика, ни бандита, сопровождающего его, обнаружить не удалось. Очевидно, имелась возможность пройти через болото каким-то тайным путем, которым, судя по всему, и воспользовались преследуемые. Работники НКВД остановились перед непроходимыми топями. Делать было нечего. Пришлось вернуться назад, попытаться обойти болото стороной. Однако и эта затея не увенчалась успехом: уж слишком большое пространство занимало оно. Оставался один-единственный тактический ход: дождаться возвращения старика...
