— Как же так? Я же тебя только нашла, я же тебя долго искала! Как же так?
Алексей растерянно оглянулся: у кого бы попросить бумагу и карандаш, но увидел удаляющуюся спину красноармейца. Он тут же понял, что не успеет записать адрес.
Тогда он разжал руки жены и попросил:
— Наденька, говори свой адрес! Слышишь, говори свой адрес!
Но Надя притянула к себе его голову и стала целовать лицо.
Алексей со слезами на глазах оторвал ее руки от себя и умоляюще произнес:
— Надя, я уезжаю, очнись, скажи свой адрес!
Наконец она поняла, чего он требует, и назвала свой адрес, но смех и голоса красноармейцев, стоявших у дверей проезжавшего мимо вагона, заглушили ее слова. А задерживаться было нельзя. К ним приближался последний вагон. Алексей крикнул:
— Повтори, повтори адрес!
А сам протянул руки солдатам, которые, смеясь, подхватили его и втащили в вагон. Алексей сразу же потянулся к двери и через головы красноармейцев выглянул. Надя, прижав руки к груди, бежала вслед за уходящим поездом и что-то кричала. Алексей, не скрывая слез, сел и тупо уставился в угол.
К нему подошел уже немолодой капитан, присел рядом и спросил:
— Что, девушку знакомую встретил?
— Жену.
— Надо же... — покачал головой капитан, — на полустанке, которых тысячи... Что поделаешь, война. Держись, браток! Дай бог останетесь живы — встретитесь. Вы еще молодые, все впереди.
Он помолчал немного и, наверное, желая хоть как-то отвлечь Купрейчика, спросил:
— А где твои вещички?
— Что? — не понял Алексей.
— Я спрашиваю, где твое хозяйство, вещмешок и прочее?
— А... в вагоне, в шестом вагоне от хвоста.
Постепенно они разговорились. Капитан назвался Кузьмой Андреевичем. Каково же было удивление лейтенанта, когда капитан, задав ему несколько вопросов, вдруг вскочил на ноги:
— Слушай, лейтенант, хочешь, назову твою фамилию?
Алексей удивленно посмотрел на него и неопределенно пожал плечами. А капитан уверенно заявил:
— Ты Купрейчик, получил назначение на должность командира взвода разведки. Так я говорю?
— Так, — сказал Алексей и тоже вскочил на ноги, — а вы откуда знаете?
— Друг ты мой сердечный, я — маг и волшебник!
И увидев, как Купрейчик смущенно улыбается, сказал:
— Ладно, раскрою тебе секрет моего всезнайства. Я помощник начальника штаба полка по разведке. А ты как раз едешь к нам! Я тебя чуть-чуть не застал в кадрах, куда тебя вызывали. Мне сказали, что назначили к нам нового командира, фамилия его Купрейчик и он только что был здесь. Знаешь, я обежал все коридоры, каждого лейтенанта останавливал, но тебя так и не нашел. И вот, здрасьте, Купрейчика красноармейцы ко мне в вагон втаскивают. Так что, друг, ты теперь не удивляйся, что с женой в такой ситуации встретился. У тебя, наверное, судьба такая — с неожиданностями сталкиваться. И я не удивлюсь, если ты свою жену еще где-нибудь случайно встретишь, хотя повторяю, не называй такие встречи случайностью.
Знал бы в тот момент лейтенант Купрейчик, насколько верно ему предсказывает капитан судьбу и что действительно еще не раз он в самых неожиданных местах встретит Надю, то точно поверил бы, что тот маг и волшебник.
Алексей узнал, что фамилия капитана — Мухин, что он в полку давно и на законном основании относит себя к старожилам. Лейтенант спросил:
— А сейчас кто командует взводом?
— Пока никто, тебя ждем. Несколько дней назад бывший командир лейтенант Воробьев погиб при выполнении задания. Хороший был парень, с умом воевал, смелый.
— А какое задание он выполнял?
— Известное дело — в тыл ходил. Из восьми человек он один и погиб. — Капитан помолчал немного, очевидно, раздумывая, стоит ли портить настроение новенькому и рассказывать ему о печальном случае. Но решил, что будущему командиру надо знать все, и коротко начал рассказывать:
— Пошли они за языком, прошли линию фронта без шума, и язык им подвернулся что надо — офицер. Потащили его обратно, а когда уже немецкие окопы сзади остались и до своих — рукой подать, неожиданно немецкий пулеметчик очередь пустил и Воробьева наповал. Так глупо получилось, что даже вспоминать об этом обидно.
Капитан помолчал немного и продолжал:
— Ну, а язык оказался ценный. В связи с этим меня сегодня даже в штаб армии вызывали. Сказали, всех разведчиков, добывших языка, к медалям «За отвагу», а Воробьева к ордену представить.
«Значит, не специально из-за меня он ездил», — подумал Купрейчик и попросил Мухина рассказать о взводе, который ему предстояло принять.
— Ну что я тебе скажу? Ребята там подобрались что надо, смелые, как черти, и очень дружные. К тебе, конечно, на первых порах присматриваться будут, прицеливаться, как говорится. Решения принимать не спеши, подумай прежде. Щелканье каблуками у них не принято. Вообще-то разведчиков у нас любят, и относятся к ним с уважением.
Во время разговора мучительная душевная боль, которую ощущал Купрейчик после неожиданной встречи и расставания с Надей, притупилась, и неотложные дела заняли его мысли.
Уже стемнело, когда поезд начал сбавлять свой бег и вскоре остановился. Выгружались в полной темноте. Чувствовалось, что фронт близко. Купрейчик вместе с Мухиным чуть ли не бегом бросились к вагону, в котором лейтенант ехал раньше. Они беспокоились, что вдруг кто-нибудь из ехавших там людей, решив, что лейтенант отстал в пути, заберет его вещмешок. Но все обошлось, они взяли вещмешок и по разбитой проселочной дороге, в полной темноте, ежеминутно цепляясь и скользя ногами по бугоркам замерзшей грязи, двинулись в расположение полка.
Командир полка находился в добротном блиндаже. Внутри тоже все выглядело вполне прилично. Две керосиновые лампы давали достаточно света, а железная печка хорошо прогревала все помещение. Высокий, с впалыми щеками и беспокойными глазами майор, выслушав доклады пришедших, пригласил их присаживаться, но разговаривал с ними недолго. Оценивающе быстро осмотрел Купрейчика и сказал:
— Сейчас вас капитан Мухин отведет на отдых, ну а завтра принимайте взвод и за работу. Немцы уже двое суток на нашем участке ведут себя подозрительно тихо. Это-то нас и беспокоит.
Майор замолчал, и командиры поняли, что они могут идти. Они встали, козырнули и вышли. Их окутала непроглядная темень, но Мухин ориентировался хорошо, и минут через десять они входили в его блиндаж. Там находились еще три командира, как вскоре понял Купрейчик, все штабисты.
Познакомились, выпили по сто граммов, поужинали и сразу же легли спать. Ночь прошла спокойно. Купрейчик спал крепко и утром встал бодрым и хорошо отдохнувшим.
