— Кроме немцев, еще кто-нибудь есть там?
— Одни они там, одни. Да полицаи еще. Меня и дочку выгнали вчера. В сарай перебрались.
— Это, конечно, плохо, что выгнали. А, с другой стороны, может, и хорошо, — сказал Владимир. — Вы, бабушка, быстренько бегите отсюда в огород. Только старайтесь, чтобы сарай прикрывал вас, а то шальная пуля ненароком заденет.
Только успел Владимир высунуть из-за укрытия пилотку, как пуля прошила ее насквозь. В тот же миг сверху дробно ударил автомат. Славин стремглав выскочил из-за сарая и устремился к дому. Он понимал, что Крайнюк прикроет его огнем.
Через несколько мгновений Владимир оказался возле дома, обежал его, автомат повесил на шею, в руки взял по гранате и выглянул из-за угла: из окон, выходящих на улицу, фашисты беспрерывно стреляли по площади. Владимир изловчился и бросил лимонку в то окно, откуда сыпались пулеметные очереди. Он сделал еще несколько прыжков, запустил гранату в другое окно, где засело несколько автоматчиков, а затем обежал дом и подскочил к сеням. Прямо на него вылетел мужчина. На нем была только домотканая нижняя рубашка. Владимир вскинул автомат:
— Руки вверх!
— Не стреляйте! Я — свой.
— Марш к сараю! — приказал Славин. Они подошли к углу сарая. Владимир громко позвал хозяйку:
— Бабушка, этот чей будет?
Старушка взглянула на пленного:
— Тьфу ты, бесстыдник! Хоть бы штаны надел! Полицай он. Старшин полицай. Вчера, негодник, соседского мальца порол под пьяную руку. Придрался, что тот ему сапоги не захотел чистить.
— Ясно, бабушка, — Владимир пошевелил автоматом, — а ну, руки держи повыше!
Подбежал Крайнюк. Он окинул брезгливым взглядом пленного:
— Гони его к нашим. Там разберемся.
Славин толкнул автоматом полицая:
— А ну, давай! Двигай вперед, зануда голозадая!
Они обогнули дом и через калитку выбрались на улицу. Перестрелка перенеслась в глубь поселка. На площади все еще горели немецкие машины. Слева, метрах в семидесяти пяти, Владимир увидел четырех партизан, которые спешно грузили на телегу трофейное оружие. Только приказал он предателю бежать к этой группе, как тот, ойкнув, рухнул на землю. То ли партизанская, то ли фашистская пуля пробила лоб полицая. Так и остался он лежать полуодетый. «Собаке — собачья смерть!» Славин сплюнул и бросился к своим бойцам, которые начали отводить в укрытие загруженную подводу.
А в поселке продолжалось упорное сражение. Несмотря на то, что фашистов оказалось значительно больше, чем предполагалось, партизаны заставили немцев отступить. Отстреливаясь, они уходили к окраине поселка. Партизанам удалось захватить семеро предателей. Преследовать немцев не имело никакого смысла. Вот-вот гитлеровцы могли получить подкрепление.
Партизаны загрузили несколько подвод, захваченных у врага, оружием и боеприпасами, уложили на телеги раненых, забрали погибших товарищей и двинулись в лес. Задание, хотя и с большими потерями, было выполнено. Теперь надо было быстрее уходить от погони, которую наверняка утром организуют немцы. Командир приказал подрывникам заминировать в нескольких местах минское шоссе, а также заложить пару фугасов на проселочной дороге, по которой ушел в лес отряд. К восходу солнца отряд был уже далеко...
И вот уже трое суток отряд не прекращал движения, стараясь вырваться из блокады. Немцы, стянув в этот район огромные силы, окружили все близлежащие леса. Люди устали, лошади обессилели, и командир решил сделать привал на одной из запасных баз. Здесь было несколько землянок, потайной колодец, вырытый еще в первое лето войны. Вокруг этой базы лежало болото, и партизаны рассчитывали, что это остановит карателей. Командир выставил заслоны, и отряд расположился на отдых.
Прошли еще сутки, и над базой неожиданно закружил немецкий самолет. Все замерли, но самолет не улетал, а все кружил, потом сбросил листовки: гитлеровцы призывали партизан бросать оружие, выходить из лесу.
— Пронюхали, стервозы! — озабоченно проговорил Глазков и тут же приказал выслать разведку. К вечеру его худшие предположения подтвердились. Разведка доложила: вокруг леса — немцы, много автомашин, имеются танки и бронетранспортеры. Чувствовалось, что фашисты тщательно готовились к операции.
Командование партизанского отряда собралось на совещание. Вести продолжительный бой партизаны не могли. У них было мало боеприпасов и продовольствия.
Каратели, вооруженные артиллерией и авиацией, быстро могли захватить небольшой остров, на котором обосновался отряд. Идти на прорыв было бы безумством. Командир решил бой с превосходящими силами противника не принимать, а ночью выходить из окружения небольшими группами.
Вскоре лагерь опустел. В нем осталось всего лишь тринадцать человек, среди них Славин и двенадцатилетняя Надя Панченкова. Эта группа должна была дождаться двух партизан, находившихся в секрете на дальних подступах к базе, а затем просочиться через фашистские кардоны.
Старший группы Тамков направил Славина поторопить товарищей.
Володя мчался по лесу. Вот и место, где должен находиться секрет. Но что такое? Кругом тишина. Бойцов нет. Валяются стреляные гильзы. На пеньке лежит окровавленный подсумок, а рядом — множество следов от немецких ботинок. Владимир сразу понял, что произошло здесь накануне. Тем не менее, в его душе еще теплилась слабая надежда, что, может быть, раненые партизаны находятся где-то поблизости. Он внимательно осмотрел всю местность вокруг, обошел каждый куст, но никого не нашел.
Славин вернулся к своим и рассказал об увиденном старшему группы. Тамков решил немедленно уходить, осторожно пробираться к первой базе отряда. В бой решили вступать только в самом крайнем случае. «Ведь на нашем попечении находится ребенок», — заметил Тамков. Отец Нади и три других партизана накануне не вернулись с разведки. Все беспокоились за их судьбу. Славин старался все время быть рядом с девочкой.
Шли осторожно, придерживаясь густых кустарников, внимательно присматриваясь к окружающей местности. Километра через три идущий впереди партизан сказал, что видит группу людей, человек десять, которая, по всей видимости, отдыхает на берегу небольшого ручья. Тамков решил обойти их, но потом подумал: «А вдруг свои?» Взяв с собой пятерых бойцов, среди которых был и Славин, он пошел в разведку. Подползли к группе, охватили ее кольцом. И тут увидели несколько знакомых лиц. Это была группа из соседнего отряда. Выяснилось, что, возвращаясь с задания, партизаны разошлись со своим отрядом, который вынужден был сняться и уйти с базы, чтобы не оказаться в окружении. Бойцы уже третий день мотались по лесу, выбились из сил, голодали. Теперь они очень обрадовались, увидев друзей по оружию. Решили объединиться и выходить из окружения вместе. К вечеру приблизились к шоссе. Выслали разведчиков. Но ничего утешительного не узнали. Немцы выставили сильные заграждения, и прорваться сквозь них было невозможно.
