В тот вечер она была в кухне. Вдруг открылась дверь, и через порог один за другим вбежали люди в масках.
Они не дали ей даже вскрикнуть. Заткнули рот кляпом, связали руки, ничего не говоря, вывели ее в сени и заперли в холодный и темный чулан. Чуть позже она слышала доносившиеся из комнаты непонятный шум и крики мужа. Это продолжалось не менее получаса, а затем все стихло. А еще через полчаса в сенях послышались шаги, хлопнула входная дверь, и наступила тишина.
Старушка поняла, что бандиты ушли, и начала ломиться в дверь. Она знала, что надеяться не на кого, потому что соседи к ним приходили редко, а муж, если он жив, наверняка сам нуждается в помощи, и ей надо выбираться из чулана самой.
И старушка, собравшись с силами, начала ногами выбивать дверь. Клямка не выдержала и отскочила. Женщина со связанными руками и кляпом во рту выскочила на улицу. Прохожие помогли ей освободиться, и она бросилась в дом. Муж ее лежал на полу мертвым...
Прибывшие сотрудники милиции увидели страшную картину. Все в доме было перевернуто вверх дном. В комнатах летали перья от распоротых ножами перин и подушек, лежали опрокинутые стулья, старый кожаный диван был разрезан.
Началась кропотливая, неспокойная и упорная работа по раскрытию преступления.
Прошло больше недели. В районе, который обслуживало отделение милиции, где начальником был майор Мочалов, случилось три аналогичных нападения, при которых один человек был убит и двое ранены. Во всех случаях преступники были в масках, сделанных из противогазов.
Дело усугублялось еще и тем, что в районе зачастились кражи из домов, а сутки назад был обворован хлебный магазин. Воры взяли крупную сумму денег, а магазин подожгли.
У Мочалова сотрудников было немного, и он очень обрадовался, когда в кабинет вошел дежурный и доложил, что к ним на помощь прибыли шестеро сотрудников. Майор приказал дежурному пригласить прибывших в кабинет.
Через минуту в кабинет один за другим вошли шестеро молодых людей в штатском. Один из них был двоюродный брат Мочалова — Купрейчик Алексей. Они радостно поздоровались, но разговаривать не стали, хотя и не виделись уже месяца три. Петр Петрович пригласил в кабинет своих сотрудников уголовного розыска и сразу же приступил к делу. Он создал три группы. Одна из них, которую возглавил Купрейчик, должна была заняться грабителями в противогазах, другая — теми, кто обворовывал квартиры, а третья — искать воров, совершивших кражу и поджог магазина.
Когда совещание закончилось, Петр Петрович попросил Купрейчика задержаться, а остальных отпустил.
— Ну как Надя? Ее я, пожалуй, более полугода не видел.
— Нормально. Работает все там же, в госпитале.
— Сыну уже скоро два года?
— Через четыре месяца. А как у тебя дела, Петр? Как Таня, дети?
— Тоже все нормально. Юля уже, считай, невеста — семнадцать. Ваня — тоже парень взрослый, оба учатся неплохо. Таня у меня в начальство выбилась, недавно завучем школы назначили.
Алексей неожиданно спохватился:
— Слушай, Петя, ты давно был у Славиных?
— В прошлом месяце вместе с Таней ходили к ним в гости.
— Ну и как они?
— Ничего. Живут в небольшой двухкомнатной квартирке, но ты об этом и сам знаешь. Обе работают. Анастасия Георгиевна — на автомобильном заводе. Женя — в трамвайном парке. Володя им пишет часто.
— Я слышал, что его после окончания школы в Сибирь работать направили.
— Да, в уголовном розыске работает. Дела у него неплохо идут.
— Сюда перебраться не хочет?
— Почему же не хочет? Хочет. Наверняка ждет не дождется.
В кабинет заглянул дежурный:
— Разрешите, товарищ майор?
— Да, слушаю.
— Опять нападение на одиноких стариков.
Мочалов вскочил с дивана.
— Это уже четвертый случай. — Он тут же приказал дежурному: — Остановите первую же проходящую мимо отделения машину, она доставит нас к месту происшествия. — Затем он взглянул на двоюродного брата: — Ну что, Леша, поехали?
— Конечно. Помоги мою группу собрать. Знакомиться буду с каждым по ходу дела.
Через несколько минут Мочалов, Купрейчик и еще шесть оперативных работников уголовного розыска тряслись в кузове грузовика. Ехать было недалеко, и вскоре они прибыли к небольшому бревенчатому домику, стоявшему в самом конце длинной немощеной улицы.
За огородом виднелось покрытое осенней травой поле, вдали — лес. У ворот пофыркивали две милицейские лошади. Во дворе к Мочалову подошел участковый уполномоченный старший лейтенант Ляховец.
— В этом доме, товарищ майор, живут одинокие старики. Хозяину около восьмидесяти, его жене — семьдесят пять. Около двух часов назад пришли трое мужчин. Их хозяйка заметила через окно, когда они шли по двору. В коридоре мужчины немного задержались, а когда вошли в дом, то старушка чуть в обморок не упала. У всех троих на лицах были маски. Я уточнил у нее. Очевидно, это были опять противогазы.
— Хозяева живы?
— Так точно. Преступники связали их и устроили в доме настоящий погром...
— Пойдем посмотрим, — прервал участкового Мочалов и шагнул мимо стоявшего по стойке «смирно» милиционера.
В комнате было сумрачно. На длинной деревянной лавке рядышком сидели насмерть перепуганные хозяева. Прежде чем начать беседу с ними, Мочалов распорядился остаться на месте Купрейчику и еще одному сотруднику, а остальным приказал опросить соседей. Майор сел рядом со стариком. Тот потирал недавно развязанные руки и чуть слышно стонал.
— Они били вас? — участливо спросил Мочалов.
— Били, руки выкручивали, за горло душили.
— Деньги требовали?
— Конечно, — как-то поспешно ответила старушка. Мочалову показалось, что она старается опередить старика.
Это почувствовал и Купрейчик. Он, обращаясь к Мочалову, предложил:
— Петр Петрович, может, пока ты с хозяйкой побеседуешь, а я с хозяином?
— Хорошо. Но где?
— А мы в кухне.
В кухне старик осторожно опустился на стул и рукой дотронулся до правого бока.
— Все болит. Они же меня ногами, как немцы в войну, били.
Капитан окинул взглядом кухню: куда бы присесть?
Подошел к табуретке, на которой стояло ведро с водой, поставил ведро на пол и сел на табурет.
— Как вас зовут?
— Троцак... Михаил Михайлович Троцак.
— Вы мне, Михаил Михайлович, расскажите все по порядку.
— А что тут рассказывать... — Дед замолчал на мгновение и отрешенно закончил мысль: — Все равно никого не найдете.
