Снайдер сказал:
— Вы вышли на очень интересную личность. Мы знаем про этот анклав, следим за ним, но туда не подобраться. Они ни с кем не контактируют. Власти в конце концов решили, что надо оставить их в покое. Стоит согнать этих армян с земли, и мы получим готовый отряд опытных боевиков. Вы подтверждаете тот факт, что они довольны мирной жизнью и отфутболивают всех провокаторов и подстрекателей. К какому выводу вы пришли?
Марат твердо сказал:
— Вывод ясен в том отношении, что не стоит искать на территории равнинного Азербайджана карабахских или просто армянских террористов. Если в горах действуют какие-то непримиримые партизаны, которые удовлетворяют личные цели мести или просто бандитствуют, то нам на них не выйти. Это слишком замкнутая и сплоченная община. Им чужие не нужны: захотят рвануть трубу — придут мелкой группой, принесут снаряд, купленный на любом военном складе, и взорвут. Это не представляет большой опасности — почините.
Снайдер удовлетворенно кивнул:
— На границе с Карабахом довольно плотные заслоны, партизаны сидят в горах. Ну, это хорошо, что вы не сгущаете краски и не расписываете несуществующие опасности. Наше мнение в основном совпадает с вашим. Ереван принял курс на политическое решение вопроса, Карабах успешно проводит его в жизнь чисто демократическими средствами. Они даже перестали посещать общие мероприятия с Абхазией и Южной Осетией. Чураются сомнительных компаний. Но ведь это не единственная сила в Азербайджане…
Боб поддержал мнение Марата:
— У меня сложилось впечатление, что в Азербайджане нет никаких других сил. Имею в виду — по-настоящему экстремистски настроенных. Те болтуны, которых я видел в Баку, ни на что не способны. По-моему, все просто рвутся в этот их парламент — Меджлис, что ли. Хотят хорошо жить и брать взятки.
— Справедливое мнение, — подтвердил американец, — их единственный серьезный лидер находится в изгнании, а без него здесь всерьез опасны только воры и взяточники. Они способны просто растащить весь трубопровод по своим сараям.
— В таком случае, выходит, что мы ловим кошку, которой нет в этой стране. Армяне отпадают, собственные националисты способны только подраться с полицией на митинге. Вы ожидали, что они попытаются нанять нас?
— Проверить эту возможность стоит, но перед выборами никто из них не рискнет. И вы, и чеченцы слишком заметны, чтобы действовать на нашей территории, а попасть в черный список никто не хочет. Скорее уж российские спецслужбы пошлют сюда диверсантов… — закинул удочку Снайдер.
— Слышал я эти сказки, — сказал Смирнов, — ГРУ наймет чужими руками чеченских боевиков, те взорвут трубу… Чепуха это все. Им придется пройти через весь Азербайджан, а потом скрыться. Это нереально. А если они попадутся? Ведь эти моджахеды только у себя в горах такие каменные, а в камере быстро начинают давать показания. И что, пропала репутация России как борца с международным терроризмом? Это чушь.
— А арабы не могут нанять тех же чеченцев?
— Им проще финансировать курдов в Турции.
Американец сделал отметающий жест рукой:
— Хорошо, что вы предлагаете?
— Не терять времени даром и отправляться в Грузию, — заявил Марат. — Там есть некоторые наводки, а вы, я думаю, сможете подкинуть свои.
— Какие наводки? — всерьез насторожился Снайдер.
— Имена и рекомендации.
— Откуда вы их получили? От армян?
Молчание.
— К какой группе относятся ваши персоналии? Это вы можете сказать?
— Осетины и русские.
— Почему вы не хотите назвать фамилии?
Марат довольно насмешливо ответил:
— А если среди них окажутся наши однополчане? К примеру, те, которые и думать не думают о трубах БТД, а только борются против Саакашвили?
— Законного президента, — заметил американец.
— У меня свой президент, — отрезал Марат, — да и тот мне до лампочки.
— Но тогда мы не сможем координировать все элементы операции, — Дейл все еще пытался убедить упрямых русских.
— Я не состою у вас на службе, мы договорились о взаимовыгодном сотрудничестве.
— Тогда соблюдайте наш договор! — потребовал юридически мыслящий янки.
— Он касается узкого круга проблем — только безопасность БТД. Если я вижу, что какая-то группа людей не представляет угрозы для нефтепровода, я могу не включать информацию о ней в свой отчет.
Дейл Снайдер был категорически несогласен, он вскочил и забегал по комнате, почти крича:
— Вы не можете компетентно судить о намерениях радикальных групп. Они не собираются с ходу выкладывать вам свои тайны. Позвольте нам судить об их опасности для нефтепровода — это наша работа!
Тогда Марат зашел с другой стороны:
— Вы, конечно, в курсе, мистер Снайдер, какая доля мне причитается в случае успешного выполнения нашего соглашения обеими сторонами?
— Известно: четыре процента от личного пая вашего шефа. Это очень щедрый подарок.
— Так вот, своему шефу я верю безоговорочно. А вам с Миллером — нет, я еще не видел цвета ваших денег, как говорят у вас — в Америке. Поэтому часть информации, которая не является оперативно необходимой, я подержу у себя, пока не будут подписаны условия концессии.
На этот раз Снайдера, что называется, «пробило», и он не нашел серьезных аргументов:
— Но это обширный документ, который потребует, в лучшем случае, нескольких недель юридической и экономической работы. А информация нужна срочно. Пропадает смысл…
— Мне будет достаточно команды Федорцова, — внес ясность Марат. — Так что предпринимайте какие-нибудь встречные шаги — уже пора!
— Профессиональный подход, — со вздохом оценил Снайдер. — Мы сегодня же свяжемся со Смирновым в Москве. А пока что держите свои тайны при себе и побудьте еще денек здесь. Как говорят русские, «авось» какая-нибудь шальная рыбка клюнет.
Когда дверь за американцем закрылась, товарищи с удивлением посмотрели на Марата.
— Лихо ты его отбрил, — сказал Боб. — А не чересчур? Мы же еще ничего не сделали…
— Марат прав, — возразил Сергей. — Если мы дадим им ценные сведения, а контракта не будет, то они включат все это в «предварительные условия» и потребуют новых услуг. В общем, надо пошагово выдавливать из них юридические документы.
Марат тоже вставил слово:
— «Ничего не сделали». В тюрьме посидел, ребро сломано, репутацию подпортили… Меня сегодня за члена УНСО приняли! Да и кое-какую информацию мелкую раздобыли…
— А если серьезно? — спросил Боб.
Марат, дымя «Житаном», ответил:
— Я ему совесть не продавал, а он мне ничего не платил, цэрэушник хренов. Реальных диверсантов я и сам могу покрошить и в тюрягу сдать — не жалко. Они у меня обещанные проценты отнимают, а у старого армянина — хлеб и его вино. Зацепил он меня, честно говоря. Он на доверии мне имена сказал, и хотя они мало чего стоят, я их просто так этим хитрым ребяткам не отдам. Сначала сам проверю, что за «непримиримые люди».
