Тут свое слово сказал Метревели:
— Дорогой Ираклий предлагал нашему вниманию сациви. Хотя сейчас не Новый год, но я уверен, что в доме хозяина найдется молодая индейка, откормленная орехами. Что если нам попросить у князя сациви?
— Ираклий, — торжественно сказал князь, — мы пришли к единому мнению. Готовь все, что тут перечислили! К вечеру прибудут гости, так что все пригодится. Поэтому не жалей мои подвалы и покажи свое искусство! — И он отпустил своего кулинарного гения в храм чревоугодия.
Налили и выпили, закусив на этот раз острым и соленым, со «слезой» сыром «Гуда», который ценят даже в далекой Франции, как объяснили Марату Боб и Гия. Получив за стол гостя, не знакомого с национальной гордостью Грузии — ее кухней, все трое его сотрапезников испытывали наслаждения от возможности поразить его местной экзотикой.
— И все это разрушает наш молодой «отец нации», — не утерпел пожаловаться на Саакашвили хозяин, наливая новые бокалы. — Все началось с того, что он перекрыл Транскам. Он потребовал, чтобы в Южной Осетии был установлен совместный КПП на этой «дороге жизни»! Конечно, Цхинвали на это не дал «добро» — зачем им отдавать 35 процентов своего бюджета? Тогда Михаил объявил, что все привезенное в Осетию — контрабанда, потому что ему не заплатили. И вот у людей стали забирать на границе Осетии и Грузии даже самые мелкие товары!
Все это «горе» матерого контрабандиста Марат и Боб уже знали из краткого досье. Давид умалчивал только о том, что сам он встречал с Транскавказской автомагистрали целые колонны грузовиков. В свое время Саакашвили доложили, что, по данным налоговой службы, грузины не моются, не чистят зубы, не бреются. Оказалось, что мыло и парфюмерные товары поступают в страну исключительно нелегально.
Боб поддержал тему:
— А потом он закрыл Эргнетский оптовый рынок на осетино-грузинской границе…
— Да! — всплеснул руками Давид. — И после этого цены поползли вверх. Я не бедный человек, и на сациви у меня всегда найдется. Но мой друг и родственник Гия, скажи, ты часто ешь теперь сациви?
Метревели с готовностью подтвердил:
— Только у тебя, дорогой, если не считать новогодний праздник!
Марат спросил:
— Цхинвали потерял на этом девяносто миллионов рублей — три миллиона долларов. А вы?
Князь нахмурился, но ответил откровенно:
— Думаю, не меньше, если подсчитать недополученную прибыль.
В столовую две женщины торжественно внесли дымящееся блюдо:
— Кушайте, гости дорогие, — сказала старшая, и обе удалились.
На тарелки разложили особого рода грузинские пельмени. Марат удивился такому уважению к обычному блюду. Он зацепил вилкой один из кусочков теста с мясом…
— Стой, — вскричал Боб. — Так хинкали не едят! А если едят, то потом долго стирают и чистят свою одежду. Весь вкус хинкали в сочной начинке. Бери его рукой, иначе весь сок будет у тебя на груди. Это опасно, как наши вареники.
— Дайте гостю салфетки, — крикнул Давид, и Марат, точнее, его костюм был спасен.
— Истину говорят: «Жалок человек, вынужденный есть в одиночку». Выпьем за прекрасную возможность узнать друг друга! — провозгласил Гия, хинкали подняли его настроение.
Оказалось, что мясо с многими специями, которое содержалось внутри «пельменя» пустило обильный сок, он, обжигая неумелого едока и пачкая его галстук, тем не менее составлял главную прелесть этого блюда. Что и говорить, мясо для него было использовано отборное.
Пистолеты пришлось вскоре переложить из-за пояса в карманы. Животы начали вспучиваться, а ноги наливаться тяжестью, и гости запросились на перекур. Давид и Гия в это время принялись обзванивать своих друзей, сообщая им, что Ираклию приказано «готовить все». Судя по разговору, это был сильнейший аргумент…
Расположившись в курительной комнате, они с интересом разглядывали роскошные кальяны и коллекции трубок, собранные хозяином.
— Ну, как тебе все это, Седой? — спросил Боб.
— Грузия — страна контрастов, — пошутил Марат.
— По-моему, мы попали, куда следует, наконец, — рассудил Боб.
— Сейчас покормят и опять поведут на убой.
— Будем отстреливаться, — Богуслав достал из кармана пистолет и проверил его. — Три патрона. А у тебя?
Марат протянул ему запасную обойму, извлеченную из кармана одного из похитителей:
— У меня один пустой — этот дурак расстрелял все, а второй полный. И даже почищенный…
— Ничего, прорвемся.
Под вечер, когда Боб стал с трудом отдуваться от поглощенной пищи, начали собираться гости, и застолье постепенно набирало настоящую силу. Собрался традиционный политический бомонд: партийные функционеры, депутаты, журналисты, бизнесмены. Покатились один за другим пышные тосты, в которых без всякой меры расхваливались присутствующие.
Ираклий лично подал фундаментальное сациви из трех индеек, заслужив аплодисменты, переходящие в овацию.
Познакомившись с десятком гостей, Боб и Марат почувствовали себя в относительной безопасности — при таком количестве свидетелей с ними ничего дурного произойти не должно было. Хотя бдительности, конечно, не теряли.
Когда за окнами стемнело, а они в очередной раз отдыхали от еды в курилке, туда зашел Давид Лоладзе. Он был насторожен и заметно волновался:
— Как вы, готовы к встрече?
— Оба или только один? — спросил его Боб.
— Не знаю, но вас ждут в саду. Из комнаты налево спуститесь по лестнице и выходите. Не обнажайте оружие, иначе они сразу начнут стрелять. Надеюсь, вы не устроите нам бойню под деревьями.
— У вас для этого отведен гараж? — довольно нелюбезно напомнил Марат.
— Идите… — сказал грузин. — В подвале вас не собирались убивать.
Они поправили оружие, снова переместив его за пояс, и спустились.
— Хорошенькое напутствие, — пробормотал Боб, Марат молчал.
Напрягая слух, они пошли один за другим с некоторым интервалом по дорожке. В саду горели фонари, поэтому все было наполнено переплетением густой тени от молодой листвы фруктовых деревьев и мертвенного света плафонов.
— Остановитесь на свету, — потребовал глухой голос, когда они достаточно далеко углубились и даже увидели ограду невдалеке.
Остановились, расставили руки, слегка повернулись, показывая себя.
— Хорошо, пистолеты за спиной не трогайте, и все будет в порядке, — сказал второй голос.
С двух сторон показались мужчины, державшие в руках миниатюрные полицейские автоматы чешского производства. Стволы были вежливо направлены вниз, но парни были наготове. Насколько можно было рассмотреть, один был действительно русским, второй, — наверное, осетин.
— Что передавал нам Хачик? — спросил осетин. — Как его здоровье?
