Уже к утру еле державшийся на ногах Кустов, он же Майер, пришел к связнику местного резидента. Полковник передал приказ: к девяти часам подготовить спецгруппу, которую надо тщательно проинструктировать согласно письменному указанию.
Только после этого Майер прибыл в свою штаб-квартиру. Сбросил потную одежду и бултыхнулся в прохладную, сразу успокаивающую и охлаждающую тело воду. Бассейн находился во дворе виллы, и Майер был один. Это позволяло не только расслабиться, но и спокойно проанализировать обстановку. Беспокоило только одно. Почему Рахматулло так настойчиво подсовывал Керима и его организацию, словно знал, что именно этой организацией интересуются разведки ряда стран. Не привык разведчик так рискованно действовать, особенно здесь, на Востоке, где нередко мысли и намерения человека узнаются по одному неосторожному взгляду, движению бровей, выражению лица.
Все, что происходило последние два дня, не вмещалось ни в какие шаблоны поведения разведчика. Но жалеть об этом Кустов не имел права. Одно то, что завтра он сможет вырвать еще двоих молодых соотечественников и вернуть их родителям и Родине, стоило риска, ну а если к этому добавить информацию об организации Керима, при условии, конечно, что речь идет именно о той организации, которая нужна Центру, то прочь сомнения! Надо действовать.
«Надо попытаться побольше вытянуть из этого Мирзокарима, да и выяснить, почему Рахматулло так старается натравить меня на Керима».
С этими мыслями Кустов принял душ и сразу же завалился спать.
Предстоящий день был полон напряжения, тревог и неожиданностей.
Так оно и случилось. Много хлопот доставила операция по освобождению советских парней.
Мозг Кустова напряженно работал даже во сне. Утром, когда он встал, еще раз тщательно проанализировал свой план. Все выглядело вроде бы неплохо, и в случае успеха не только позволяло освободить советских парней, но не подвергать большому риску и самого Кустова. Появился у полковника и еще один замысел: попытаться сблизиться с Мирзокаримом.
Ровно в одиннадцать часов в офисе фирмы экономической информации раздался телефонный звонок. Майер поднял трубку. Мирзокарим сообщил, что он уже в Исламабаде.
— Вы привезли этих людей? — поинтересовался Майер.
— Да, они в машине.
— Их охраняют?
— Да, да, конечно. С ними шофер и еще один мой человек.
Уточнив, где находится Мирзокарим, Майер пообещал в течение часа подъехать к нему, а сам тут же направился к торговому кварталу.
У небольшого магазина, где продавались автомобили, он притормозил. К машине подошел средних лет пакистанец. Майер сказал ему несколько слов и поехал дальше.
Прошел ровно час после разговора по телефону, когда Майер прибыл к условленному месту. К машине подбежал Мирзокарим. Его вид — бледное лицо, дрожащие руки и слезы на глазах — Майер воспринял с тщательно скрываемым удовлетворением.
— Господин, саиб… беда!!! — выдохнул Мирзокарим.
— В чем дело?
— Дожидаясь вас, я на несколько минут отлучился от машины, а когда вернулся, то в машине нашел связанных водителя и охранника, а русских — не было.
— Как?! — Майер выскочил из-за руля.
— Саиб, прошу вас, не гневайтесь, не подумайте, что это я подстроил. Клянусь Аллахом, я не виноват!
— Где ваша машина?
— Там, за дувалом, на пустыре.
— Пошли туда.
Мирзокарим мелко засеменил впереди, ежесекундно оглядываясь на Майера. Он был раздавлен, и казалось, вот-вот умрет от страха. За такой промах Рахматулло по головке не погладит, он во гневе страшен и беспощаден.
Они прошли через небольшой пустырь, на котором стояли палатки кочевников, и оказались у длинного, высокого дувала, где недалеко от подобия на свалку стоял джип «ниссан». На заднем сиденье со связанными руками, дрожащие от страха — два афганца.
— Развяжите их, — приказал Майер. — Пусть успокоятся и расскажут, что произошло.
Шофер и охранник, волнуясь и заикаясь, говорили, что, когда Мирзокарим в ожидании Майера вторично отошел от них, неожиданно подъехали две автомашины. Из них выскочили какие-то люди в масках, направив на шофера и охранника автоматы и пистолеты, связали их, а затем, забрав оружие и пленных, уехали.
— Они вам что-нибудь говорили?
— Почти ничего. Приказали молчать и все, — ответил шофер.
Но тут охранник вспомнил и хриплым голосом добавил:
— Я хорошо слышал, как они, когда связали нас, между собой упоминали какого-то Керима, что он будет доволен их работой.
— Керима?! — чуть ли не в один голос воскликнули Майер и Мирзокарим.
— Все ясно, — удрученно пробормотал Мирзокарим, — они выследили меня и, выбрав момент, когда я отошел от машины, напали. О, шакалы! Аллах, покарай их! Отомсти!!! — и он картинно вскинул руки к небу.
— А зачем вам понадобилось отходить от машины? — строго смотрел на Мирзокарима Майер.
Открытое недоверие и подозрительность были в его взгляде. Ход полковника оказался удачным. Мирзокарим готов был упасть на колени. Дрожа от мысли, что этот господин заподозрит его в измене и пожалуется Рахматулло, он был готов на все. Это чуть не лишило его рассудка.
— Саиб! Саиб! Не думайте обо мне плохо. Я даже не предполагал, что такое может случиться. Видит Аллах, я совершенно не виноват…
— Тогда поясните, уважаемый, почему вы отошли от машины задолго до нашей встречи? Чем это вызвано? Только честно.
— Саиб, я бегал к знакомому духанщику, чтобы забрать долг.
— А это нельзя было сделать после того, как вы передали бы пленных?
Майер резко повернулся и зашагал вдоль дувала к улице, где стояла его машина. Мирзокарим поспешил за ним. Он обогнал Майера и неожиданно упал на колени:
— Саиб, выслушайте меня. Не говорите Рахматулло о моей ошибке. Клянусь, я буду вам предан всю жизнь! Вы можете распоряжаться мной. Умоляю, не губите! Рахматулло убьет и меня, и мою семью!
Майер обошел его и бросил:
— Встаньте. На вас смотрят ваши подчиненные. Кстати, не я, так они сообщат Рахматулло о вашей промашке.
Мирзокарима словно током ударило. Он вскочил на ноги и, опешив от слов Майера, долго смотрел в сторону своих товарищей.
«Еще поубивает их сдуру! — подумал Майер. — Хотя это его дело».
— Я сделаю так, чтобы они молчали. Охранника сегодня, сейчас же направлю в отряд. Шофер — мой человек, и его не надо опасаться. Если вы, саиб, дадите мне слово, что не скажете моему господину, то все остальное я улажу.
Майер сделал вид, что колеблется, не знает, как ему поступить.
— Да, а как же с этими русскими? Я же вчера уже сообщил своим, что они у меня в руках.
