— Правильно. От французского города Кале и английского Фолкстона строится тоннель, в котором имеется как бы три соединенных между собой тоннеля. Два из них — рабочие, а тот, который между ними, — служебный.
— Тогда ясно. Но зачем нужен Кериму этот тоннель?
— Над этим предстоит еще поломать голову. Строительство обойдется в сумму, превышающую шесть миллиардов фунтов стерлингов…
Ахмед взглянул на часы. Он явно спешил, и Мельников, не мешкая, рассказал о своей встрече и знакомстве с Гамалем.
— Виктор, только будьте осторожны. Помните, вы и ваши товарищи должны вернуться на Родину живыми, и поэтому рисковать надо в определенных пределах. И еще. Для вас самое главное — выяснить основную цель Керима и его возможности: силы, их расстановку, техническую оснащенность, систему информации, сроки. Кстати, из Москвы пришло сообщение, что Бугчин сопровождал в Союз не советского солдата Гуляма Азизова, а пакистанца — агента Керима, внешним сходством которого с Азизовым воспользовался Керим, скорее всего вместе с Анохиным. Разработали ему легенду, что после контузии он потерял речь и память, и подсунули эту дезинформацию родным Азизова. А тут еще неверие матери солдата в то, что ее сын погиб, как бы создало психологическую обстановку, при которой даже родные Гуляма поначалу признали в нем своего родственника, но наши товарищи сомневались. Да и мать, а затем и брат почуяли неладное. Пришлось сделать эксгумацию похороненного, и все встало на свои места. Ведь цинковый гроб родным во время похорон не разрешили вскрывать, а когда вскрыли, то и мать, и родные сразу же опознали Гуляма. После этого агент сразу же заговорил и стал слышать.
— А цель этой выходки?
— Создание националистических мусульманских групп для дестабилизации обстановки в республиках, чьи жители исповедуют ислам. Нет, нет, Керим пашет глубоко и довольно широко. Теперь об Анохине. Он действительно профессионал-разведчик, сбежал из посольства СССР, и кажется, они — находка друг для друга.
Ахмед еще раз взглянул на часы:
— Ну что, Виктор, мне, пожалуй, пора. Сегодня задерживаться не следует, охрана слишком активна, — Ахмед помолчал. — Неспокойно на душе что-то. Вот вам новый фотоаппарат и пленка. До свидания, будьте осторожны, а мне еще Дино надо повидать.
Ахмед крепко пожал руку Мельникову и скрылся.
Не видел Мельников, как через десять минут Ахмед встретился с Дино, принял от него фотоаппарат и вскоре, сидя за рулем, выезжал с территории Центра.
Вот и последний кордон. Ахмед притормозил и протянул одному из охранников пропуск. Тот предложил выйти из машины. Ахмед пожал плечами и молча вышел. И тут неожиданно его ударили по голове прикладом, и Ахмед, даже не успев вскрикнуть, упал на землю.
Глава 24
Геллан открыл и тут же закрыл глаза — таким ярким показался солнечный свет.
— Слава Аллаху, ты пришел в себя!
Геллан услышал голос Глории.
— Я рада, что ты очнулся. Скажи, тебе лучше? Эдвард, ты слышишь меня?
Эдвард слышал Глорию, он узнал ее голос, но видеть не хотел. Она ласково и тихо продолжала:
— Я понимаю, дорогой, ты, конечно, считаешь меня предательницей, но прошу, выслушай. Открой глаза, посмотри на меня!
Геллан непроизвольно сначала осторожно, затем пошире открыл глаза.
Глория сидела рядом с ним на стуле. Геллан, медленно переводя взгляд, осмотрелся. Нет, он был не в камере и не в подземном помещении, предназначенном для пыток. Светлые стены, легкие прозрачные гардины на больших окнах. Он лежал в просторной комнате на широкой, застеленной чистой простыней постели.
Они были одни. До его слуха, казалось, издалека доносился голос Глории:
— Я как узнала, что этот подонок Мирех приказал избить тебя, сразу же бросилась сюда. Слава Аллаху, успела и не дала этим палачам начать пытки.
Эдвард не хотел видеть ее глаза и почему-то сконцентрировал взгляд на ее пухлых, чуть-чуть подкрашенных, чувственных губах. Неожиданно ему подумалось: «А что, если бы этой суке врезать по губам, да так, чтобы они стали плоскими, и она через них выплевывала бы зубы? Они у нее тоже красивые. Таких стерв, красивых на морду и тело, не только мы, разведчики, стремимся заполучить, но и банды. А я, дурак, попался ей на удочку!»
От негодования он пошевелился под легким одеялом и сразу же почувствовал боль в левой руке. Вспомнив, как его жестоко избивали в камере, подумал: «Я руками прикрывал голову, наверное, покрошили кисть… А может, ногой достать ее рожу? Господь! Предоставь мне это удовольствие!»
Но даже легкое движение ноги тут же отозвалось резкой болью во всем теле. И тогда Эдвард, с трудом разжимая запекшиеся губы, шепелявя, со свистом сказал:
— Пошла вон, шлюха! Я проклинаю тебя и весь твой род!
Глория запнулась на полуслове. И тогда Геллан посмотрел ей в глаза:
— Запомни, потаскуха, где бы ты ни была, тебе не уйти от возмездия!
— Я тебя понимаю, Эдвард. Я сейчас прошу об одном: успокойся, выслушай меня.
— Пошла вон, дрянь! Бандитская подстилка! Кажется, я сейчас отдам последние силы, но дотянусь до твоей пасти!
И Геллан действительно попытался приподняться. Глория вскочила на ноги:
— Не шевелись! Прошу тебя, лежи спокойно, я ухожу.
И она торопливо вышла.
Эдвард, с ненавистью глядя ей вслед, все-таки по-мужски оценил красоту ее стройных ног и стана. После этого откинулся на подушку и, глядя на мух, ползущих по потолку, подумал:
«Где я? На госпиталь не похоже. Хотя чего это я о госпитале, террористы держат меня в каком-нибудь укромном месте… Интересно, ищут меня? Вряд ли. В посольстве наверняка о моем захвате ничего не знают. Крес и его шофер, конечно же, связаны с террористами. Впрочем, так же как и эта потаскуха. А я еще, дурак, глаз на нее положил, в постель с ней лег! Надо будет провериться у врача, поди знай, что от нее получишь! Знала бы моя жена, как я влип с этой сучкой!»
Вдруг Геллану вспомнился то ли американский, то ли бразильский анекдот. Мексиканец спрашивает у друга: «Скажи, ты взял себе жену честную?» А друг отвечает: «Кто его знает, живу уже четвертый месяц, но еще ничего не украла».
«К чему это я, жена же здесь ни при чем?.. А, к тому, что не разобрался в честности любовницы», — подумал Эдвард. И даже чуть улыбнулся. Затем закрыл глаза и впал в забытье.
Когда он снова очнулся, день клонился к концу. Только в дальнем углу светился солнечный луч. Превозмогая боль, он медленно и осторожно повернулся на бок. Теперь он хорошо видел дверь, через которую вышла Глория. Эдвард не хотел думать о своем положении, искать выход. Он понимал: сейчас главное — это собраться с силами.
Эдвард хотел уже закрыть глаза и попытаться уснуть, как в дверях появились четверо мужчин. Эдвард сразу же узнал одного из них — Мухаммеда Миреха — и вздрогнул: сейчас начнутся истязания.
