Дерник, кивнув, пошёл вперёд. С деревьев капала вода, но
кузнец, казалось, каким-то шестым чувством вёл их туда, где было посуше. Они
быстро молча принялись за работу, стараясь сделать как можно больше, пока
солнце совсем не закатилось, и вскоре набрали три большие вязанки веток и
хвороста. Пришло время возвращаться на поляну, где трудились Силк с остальными,
воздвигая несколько серовато-коричневых шатров. Бросив хворост на землю, Дерник
ногой расчистил место для костра, опустился на колени и высек ножом из кремня
искры, успев вовремя поднести поближе кусок сухого трута, который всегда носил
с собой.
Вскоре по веткам весело побежал огонёк, и тётя Пол принялась
ставить к костру горшки, что-то тихо напевая.
Вернулся, накормив лошадей, Хеттар, и все стали наблюдать,
как тётя Пол готовит ужин из тех припасов, что перед отъездом уговорил их взять
граф Релдиген.
Поев, они уселись вокруг костра, тихо переговариваясь.
– Сколько мы проехали сегодня? – спросил Дерник.
– Двенадцать лиг, – откликнулся Хеттар.
– Много ли ещё до конца этого леса?
– Восемьдесят лиг от Камаара до центральной
равнины, – пояснил Леллдорин.
Дерник вздохнул.
– Неделя или больше. Я надеялся, что путешествие займёт
всего несколько дней.
– Прекрасно понимаю тебя, Дерник, – согласился
Бэйрек. – Здесь всё такое мрачное. Вызывает неприятные чувства.
Лошади, бродившие у ручья, тревожно заржали.
Хеттар вскочил.
– Что-то неладно? – спросил, тоже поднимаясь,
Бэйрек.
– Они не должны… – начал Хеттар, но тут же
замолк. – Назад! – приказал он. – Подальше от огня. Лошади
говорят, что там в лесу люди. Их много, и все вооружены.
И отпрыгнул подальше, вынимая саблю из ножен. Бросив на
Олгара испуганный взгляд, Леллдорин ринулся в шатёр. Для Гариона мгновенное
разочарование в друге было подобно предательскому удару под дых.
Но тут в воздухе раздался тонкий свист; стрела, ударившись о
кольчугу Бэйрека, отскочила.
– К оружию! – заревел великан, выхватывая меч.
Гарион схватил тётю Пол за руку и попытался оттащить от костра.
– Немедленно прекрати, – приказала она, вырываясь
Ещё одна стрела со зловещим воем вырвалась из тумана Тётя Пол слегка взмахнула
рукой, будто отгоняя назойливую муху, и пробормотала какое-то слово. Стрела тут
же отскочила, словно наткнувшись на что-то твёрдое, и упала на землю.
Послышались гортанные крики; с противоположного конца поляны
вырвалась горстка здоровенных мужчин явно бандитского вида. Они смело бросились
в ледяную воду, размахивая мечами. Бэйрек и Хеттар ринулись наперехват, а в это
время из шатра выбежал Леллдорин с луком в руках и принялся рассылать во все
стороны стрелы так быстро, что за движениями рук невозможно было уследить
простым глазом. Гариону стало ужасно стыдно, что он усомнился в храбрости
друга. Один из нападающих со сдавленным криком опрокинулся назад: в горле
торчала стрела.
Другой перегнулся, держась за живот, и, застонав, свалился
мешком, третий, совсем молодой, заросший светлой мягкой бородкой, осел мешком,
цепляясь за перья засевшего в груди древка, с ошеломлённым выражением на
мальчишеском лице.
Потом вздохнул и упал на бок, из носа заструилась кровь.
Оборванные грязные разбойники, встреченные дождём стрел
Леллдорина, дрогнули, и тут в бой вступили Бэйрек и Хеттар. Тяжёлый меч Бэйрека
описал широкий круг и опустился на шею черноусого бандита, почти отделив
голову.
Хеттар сделал выпад саблей и почти небрежно проткнул
второго, с лицом, изрытым оспой. Тот на мгновение застыл; изо рта хлынул поток
яркой крови.
Вперёд выбежал Дерник, размахивая топором, а Силк, вытянув
из-под куртки длинный клинок, быстро помчался к мужчине с лохматой каштановой
бородой, в последний момент нырнул вперёд, перевернулся и ударил бородатого в
грудь обеими ногами, тут же вскочил и вонзил кинжал в живот врага. Раздался
странный хлюпающий звук, раненый с воплем обхватил себя руками, пытаясь
запихнуть обратно вываливающиеся красно-синие внутренности; петли кишок, свисая
с пальцев, скользили на землю.
Гарион ринулся к тюкам, чтобы достать меч, но внезапно
кто-то с размаху схватил его сзади. Юноша вырывался изо всех сил, но
почувствовал ошеломляющий удар по голове; в глазах полыхнула белая молния.
– Это тот, кто нам нужен, – прохрипел чей-то
грубый голос.
И тут Гарион потерял сознание. Его несли куда-то: в этом
Гарион был уверен. Чьи-то сильные руки поддерживали обвисшее тело. Он не знал,
сколько прошло времени с момента удара по голове. В ушах по-прежнему звенело;
сильно тошнило. Не делая лишних движений, Гарион осторожно приоткрыл один глаз.
Всё плыло, покачивалось, словно в тумане, но ему удалось различить лицо
наклонившегося над ним в темноте Бэйрека и снова, как тогда в снежном лесу в
окрестностях Вэл Олорна, на знакомые черты странно накладывалось изображение
косматой морды огромного медведя. Гарион вздрогнул, закрыл глаза и начал слабо
отбиваться.
– Всё в порядке, Гарион, – полным безмерного
отчаяния голосом заверил Бэйрек. – Это я.
Гарион открыл глаза – медведь тут же исчез. Он даже не был
уверен в том, что на самом деле видел зверя.
– Меня ударили по голове, – промямлил юноша.
– Больше им это не удастся, – по-прежнему с
отчаянием пробормотал Бэйрек.
И неожиданно этот огромный человек осел на землю и закрыл
руками лицо. Уже совсем стемнело, и почти ничего нельзя было разглядеть, но,
похоже, плечи Бэйрека тряслись от ужасных, с трудом подавляемых рыданий, почти
беззвучные сухие всхлипы раздирали душу.
– Где мы? – спросил, озираясь, Гарион. Бэйрек,
кашлянув, вытер лицо.
– Довольно далеко от шатров. Мне не так-то скоро
удалось догнать тех двоих, которые пытались похитить тебя.
– Что с ними? – почти ничего не соображая,
прошептал Гарион.
– Мертвы. Ты можешь встать?
– Не знаю.
Гарион попытался приподняться, но голова закружилась, волна
дурноты поднялась откуда-то из желудка.
– Неважно. Я тебя понесу, – пообещал Бэйрек уже
обычным, хотя и мрачным тоном. С соседнего дерева раздался крик совы,
призрачно-белая птица полетела вперёд, как бы показывая дорогу. Бэйрек поднял
Гариона; тот изо всех сил старался сдержать тошноту.
Наконец они добрались до поляны, где по-прежнему горел
костёр.
