Тогда Хранитель трона райвенов одним движением сорвал со
щита прикрывавшую его ткань; в центре оказался круглый драгоценный камень
размером с сердце ребёнка. От взгляда Торака камень начал наливаться сиянием,
тут же превратившимся в язык пламени, и Проклятый, отпрянув, уронил меч и щит и
закрыл рукой лицо, пытаясь избежать всепожирающего огня.
Тогда Бренд нанёс удар; остриё меча, пройдя через забрало,
вонзилось в чёрную яму на месте давно сожжённого глаза. Испустив страшный
вопль, Торак упал, вырвал из раны меч и сбросил шлем. Все, кто видел это, в
ужасе отпрянули, ибо лицо некогда прекрасного Бога навеки изуродовал
безжалостный огонь.
И снова при виде драгоценности, называемой им Крэг Яска,
ради которой была начата война против Запада, Торак закричал; ручей крови полился
изо рта. Тут раздался ответный вопль энгаракского войска, наблюдавшего
печальную участь предводителя; они в панике побежали, но армии западных
королевств шли по пятам, безжалостно уничтожая врагов, и когда на четвёртый
день взошло солнце, войска энгараков больше не существовали.
Бренд попросил принести ему тело Проклятого, чтобы в
последний раз посмотреть на того, кто именовал себя Повелителем мира. Но труп
так и не был найден. Во мраке ночи Зидар, злой волшебник, успел пробормотать
заклинания и незамеченным пронести через посты того, кто был его хозяином.
Потом Бренд созвал своих советников, и Белгарат сказал ему:
– Торак не мёртв. Он только спит. Бог не может быть
сражён оружием смертного.
– Когда же он проснётся? – спросил Бренд. – Я
должен подготовить Запад к его возвращению.
– Когда потомок короля райвенов вновь сядет на трон
предков, – ответила Полгара, – Торак пробудится и пойдёт на него
войной.
Нахмурился мрачно Бренд и воскликнул:
– Тогда это никогда не сбудется!
Ведь Хранитель знал: последний райвенский король вместе с
семьёй был предательски убит в 4002 году найсанскими наёмниками.
И снова предрекла чародейка:
– Пройдёт время, и король райвенов вновь предъявит свои
права, как гласит древнее пророчество. Большего я открыть не могу.
Удовлетворившись ответом, Бренд повелел войскам очистить
поля сражения от мёртвых энгараков, а когда всё было кончено, короли Запада
собрались перед городом Во Мимбр и стали держать совет. Раздавалось много
голосов, славящих Бренда, и вскоре люди заговорили о том, что именно Хранитель
должен быть избран правителем Запада. Только Мергон, посол императора Толнедры,
выдвинул своего императора Рэн Боруна IV. Бренд отказался от предложенной
чести, все успокоились, и среди членов Совета воцарилось согласие. Но в обмен
на мир от Толнедры потребовали выполнить одно условие. Первым громко высказался
Горим, король алгосов:
– Во исполнение пророчества принцесса Толнедры должна
стать женой того короля райвенов, который придёт спасти мир. Этого требуют от
нас Боги.
Но снова запротестовал Мергон:
– Трон райвенского короля пуст. Никто не занимал его
вот уже много лет.
Как можно обвенчать принцессу Толнедры с призраком?
Тогда вновь заговорила женщина по имени Полгара:
– Король райвенов возвратится, чтобы предъявить права
на трон и потребовать свою невесту. И с этого дня каждая принцесса империи
Толнедра должна являться в тронный зал райвенского короля в день своего
шестнадцатилетия, одетая в подвенечный наряд, и провести там три дня, ожидая
появления короля. Если за это время король не придёт, принцесса вольна
возвратиться к отцу и выходить замуж за кого он ей скажет.
– Но вся Толнедра выступит против такого
унижения! – гневно вскричал Мергон. – Нет! Не бывать этому!
Тут снова заговорил мудрый Горим Алгосский:
– Передай императору, что такова воля Богов. Скажи
также, что в тот день, когда Толнедра откажется выполнять это условие, весь
Запад поднимется против вас и развеет прах сынов Недры по четырём сторонам
света, и сокрушит мощь империи, пока сама память о ней не будет стёрта с лица
земли.
И поняв, что силы неравны, посол подчинился. Договор был
подписан.
После этого благороднорожденные из раздираемого распрями
королевства Арендии приблизились к Бренду и сказали:
– Король мимбратов мёртв, и герцог Астурийский тоже.
Кто теперь будет править нами? Вот уже две тысячи лет длится опустошающая
страну война между Мимбром и Астурией. Как нам снова стать единым народом?
– Кто же наследник трона мимбратов? – спросил,
подумав, Бренд.
– Кородаллин, наследный принц, – ответили ему.
– Остались ли в живых потомки герцогов Астурийских?
– Мейязерана, дочь герцога.
– Приведите их ко мне, – велел Бренд.
И, увидев молодых людей, провозгласил правитель:
– Кровавая распря между Мимбром и Астурией должна
прекратиться. Объявляю свою волю: вы должны обвенчаться, объединив тем самым
два столь долго враждовавших дома.
Девушка и юноша горячо запротестовали, поскольку были
преисполнены ненависти друг к другу, впитанной с молоком матери, и гордости за
свои древние роды. Но Белгарат отвёл в сторону Кородаллина и о чём-то поговорил
с ним, а Полгара сделала то же самое с Мейязераной. Никто никогда так и не
узнал, о чём беседовали с молодыми людьми чародеи, но, когда все возвратились
туда, где ждал Бренд, и Мейязерана и Кородаллин согласились обвенчаться. И на
этом закончился Совет королей после битвы при Во Мимбре.
До того как отправиться на Запад, Бренд в последний раз
держал речь перед королями и дворянами:
– Много славных деяний совершено под стенами этого
города. Все мы объединились против энгараков и сокрушили их. Злобный Торак
повержен. И договор, заключённый здесь, поможет подготовить Запад к тому дню,
когда исполнится пророчество, король райвенов возвратится, а Торак пробудится
от векового сна и вновь попытается возвратить былую мощь и власть. Именно в
этот день нужно быть готовыми к великой и последней войне. Больше пока мы не в
силах ничего предпринять. Но зато здесь, возможно, исцелили мы раны Арендии, и
распря, длившаяся более двух тысяч лет, пришла к концу. Поэтому я удовлетворён
исходом нашей встречи.
Привет вам всем и прощайте!
Повернув коня, Хранитель отправился на Север в сопровождении
седоволосого человека по имени Белгарат и величественной женщины, зовущейся
Полгарой. Они сели на корабль в сендарском порту Камааре и отплыли в Райве.
Больше Бренд в королевства Запада не возвратился.
