– Нахожу твои слова оскорбительными, приятель, –
зловеще предупредил Бэйрек.
– А я нахожу твою звериную морду и лохматую бороду
довольно забавными, – отозвался тот.
Бэйрек даже не потрудился вынуть меч. Громадная ручища
описала в воздухе широкий полукруг; кулак величиной с голову ребёнка с
ошеломляющей силой врезался в шлем рыцаря. Глаза сэра Холдорена закатились, он
покачнулся и с громким стуком свалился на землю.
– Кому-нибудь ещё хочется сделать замечание насчёт моей
бороды? – проревел Бэйрек.
– Спокойно, господин мой, – посоветовал
Мендореллен, удовлетворённо глядя на лежащее в высокой траве скорченное тело
потерявшего сознание родственника.
– Неужели мы с покорностью примем это нападение на
нашего храброго товарища? – хрипло, с сильным акцентом спросил один из
сторонников барона Дирижена. – Убьём их И взялся за рукоятку меча – В ту
секунду, когда меч твой покинет ножны, считай себя мертвецом, – холодно
заметил Мендореллен. Рука рыцаря замерла.
– Стыдитесь, господа, – продолжал мимбрат
осуждающе. – Неужели вы забыли правила рыцарского кодекса; пока вызов не
принят, безопасность мне и моему товарищу обеспечена. Выбирайте, кто будет
драться, или сойдите с дорога. Я устал от всего этого, и поведение ваше
разозлит кого угодно.
Обе группы отступили на некоторое расстояние, посовещались,
и несколько оруженосцев подъехали поближе, чтобы поднять сэра Холдорена.
– Тот, кто хотел обнажить меч, – мерг, – тихо
заметил Гарион.
– Верно, – согласился Хеттар, сверкая чёрными
глазами.
– Они возвращаются, – предупредил Дерник.
– Я вызываю тебя на поединок, – объявил,
приблизившись, барон Дирижен.
– Не сомневаюсь, репутация твоя заслуженно высока, но и
я не раз брал призы на турнирах. Буду счастлив скрестить с тобой копьё.
– И я рад испытать судьбу в поединке с тобой, сэр
рыцарь, – воскликнул барон Олторейн. – Меня тоже crpaшатся в
некоторых областях Арендии.
– Прекрасно! – согласился Мендореллен. –
Найдём ровное место и начнём.
День клонится к закату, а меня и моих друзей ждёт ещё много
дел.
Все спустились с холма на поле; обе группы рыцарей пустили
лошадей по кругу, быстро вытоптав высокую пожелтевшую траву. Дирижен отъехал на
дальний конец и остановился в ожидании, опустив копьё так, что оно касалось
стремени.
– Зная о присущей тебе храбрости, господин мой, –
воскликнул Мендореллен, поднимая одну из жердей, вырубленных Дерником, –
постараюсь не наносить жестоких ран. Ты ютов отразить моё нападение?
– Готов, – ответил барон, опустив забрало. Мендореллен
последовал его примеру, взял копьё наперевес и пришпорил коня.
– Возможно, в данных обстоятельствах это
неуместно, – пробормотал Силк, – но я бы не прочь увидеть хоть раз,
как с нашего высокомерного друга собьют спесь.
– Не надейся, – строго взглянул на него господин
Волк.
– Неужели настолько хорош? – тоскливо протянул
Силк.
– Смотри! – приказал Волк.
Оба рыцаря, бряцая латами, встретились в центре поля;
послышался громкий треск, и оба копья переломились, усеяв обломками поникшую
траву. Промчались мимо друг друга, развернулись и поскакали назад, каждый к
своему месту. Гарион заметил, что Дирижен слегка покачнулся в седле.
Рыцари снова бросились друг на друга: обломки копий опять
полетели на землю.
– Нужно было вырубить побольше жердей, – задумчиво
заметил Дерник.
Но барон Дирижен явно слабел, и при третьей атаке копьё,
направленное неверной рукой, отскочило от шлема Мендореллена. Удар последнего,
однако, оказался вернее и выбил барона из седла; тот мешком свалился на землю.
Мендореллен осадил коня и поглядел на поверженного
противника сверху вниз.
– В силах ли ты продолжить поединок, лорд
Дирижен? – вежливо осведомился он. Тот с усилием встал.
– Я не сдаюсь, – простонал он, обнажив меч.
– Превосходно, – ответствовал Мендореллен. –
А то боялся, что уже покалечил тебя.
Соскользнув вниз, он в свою очередь выхватил меч и нацелился
прямо в голову Дирижена.
Тот едва успел поднять щит, как Мендореллен вновь взмахнул
широким лезвием. Дирижену удалось только поднять руку, но слабые удары не
причинили вреда. И тут меч Мендореллена с силой опустился на шлем барона. Тот
закачался и осел на сухую траву.
– Господин мой, – с тревогой спросил Мендореллен,
нагибаясь и приподнимая изуродованное забрало поверженного противника, –
вам плохо? Можете продолжать?
Дирижен не ответил. Из носа хлынула кровь, глаза закатились,
лицо посинело. Правая сторона тела судорожно подёргивалась.
– Поскольку этот храбрый рыцарь не в силах вымолвить
слова, – объявил Мендореллен, – считаю его побеждённым.
И огляделся, по-прежнему сжимая рукоятку меча – Кто-нибудь
хочет опровергнуть мои слова? Последовало долгое молчание.
– Не потрудятся ли друзья рыцаря унести его с поля?
Раны его не опасны.
Несколько месяцев в постели – и он вновь будет на ногах.
И Мендореллен обернулся к барону Олторейну, лицо которого
заметно побледнело.
– Ну, господин мой, – жизнерадостно начал
он, – не приступить ли нам к делу? Мои друзья горят желанием продолжать
путешествие, как, впрочем, и я сам.
Сэр Олторейн оказался на земле при первом же столкновении,
да к тому же сломал ногу.
– Не повезло, господин мой, – заметил Мендореллен,
подходя ближе и поднимая меч. – Вы сдаётесь?
– Я не могу встать, – прохрипел Олторейн сквозь
стиснутые зубы, – другого выбора нет. Сдаюсь.
– И мы можем беспрепятственно проехать?
– Дорога открыта, – корчась от боли, ответил
барон.
– Погодите! – раздался каркающий голос. Сквозь
толпу рыцарей на поле выехал закованный в латы мерг и остановился перед
Мендорелленом.
– Я так и думала, что он решит вмешаться, – тихо
заметила тётя Пол и, спешившись, выступила на избитый копытами круг.
– Отойди в сторону, Мендореллен, – велела она.
– Ни за что, госпожа моя, – запротестовал рыцарь.
