– Яблоня, не так ли, Пол? – спросил господин Волк,
не оборачиваясь.
– По всей видимости, отец, – согласилась она.
Господин Волк нежно погладил ветки и обернулся к
темноволосому рыцарю, который, побледнев и дрожа всем телом, рухнул на колени.
– Ну, сэр Эндориг, во что вы верите сейчас?
– Прошу простить меня, святой Белгарат, – умолял
тот сдавленным голосом.
Господин Волк выпрямился и наставительно заговорил, легко,
без видимых затруднений применяя такие же увесистые обороты речи, как ранее
тётя Пол.
– Поручаю тебе, сэр рыцарь, заботиться о прекрасном
дереве этом, выросшем на голых камнях, чтобы возвратить тебе веру и доверие.
Долг твой должен быть уплачен не монетой звонкой, а нежностью, вниманием и
заботой к этому нежному ростку. Со временем оно принесёт плоды, и тебе дано
плоды эти собрать и раздать их безвозмездно всем просящим. Во имя спасения души
своей ты не должен отказывать никому, даже низкорожденным! Как дерево даёт
плоды жаждущим, так и тебе следует дарить, не прося ничего взамен.
– Прекрасная речь, – одобрила тётя Пол. Волк
весело подмигнул ей.
– Я поступлю так, как велишь, о святой Белгарат, –
задыхаясь, пробормотал сэр Эндориг, – клянусь головой. Господин Волк
подошёл к коню.
– По крайней мере, хоть одно полезное дело сделал в
жизни, – пробурчал он себе под нос.
После этого все споры прекратились, ворота вдруг широко
распахнулись; все въехали во внутренний двор и спешились Мендореллен провёл
друзей мимо коленопреклонённых дворян, тянувших руки, чтобы прикоснуться к
мантии господина Волка… Путешественники прошли вслед за Мендорелленом по
высоким, увешанным гобеленами коридорам; толпа сзади всё росла. Двери тронного
зала тут же распахнулись, они переступили порог.
Тронный зал оказался большой сводчатой комнатой с лепными
контрфорсами по стенам. Между контрфорсами размещались высокие узкие окна с
витражами; солнечный свет превращал цветные стёкла в сверкающие драгоценные
камни. Пол был из полированного мрамора; в дальнем конце на покрытом ковром
каменном возвышении стоял двойной трон Арендии, задрапированный тяжёлым
пурпурным бархатом. На увешанной коврами стене блестело тяжёлое древнее оружие
двадцати поколений арендийских королей: копья, булавы и огромные, выше
человеческого роста, мечи, полуприкрытые изодранными военными знамёнами давно забытых
предков.
Кородаллин Арендский, болезненного вида молодой человек в
расшитой золотом пурпурной мантии и большой, казавшейся слишком тяжёлой для его
головы короне, сидел на троне рядом с бледнолицей прекрасной королевой. Оба
несколько встревоженно взирали на приближающуюся к широким ступенькам толпу,
окружавшую господина Волка.
– Государь мой, – объявил Мендореллен, опустившись
на одно колено, – имею честь привести пред очи твои святого Белгарата,
послушника Олдура и надежду королевств Запада.
– Он знает, кто я, Мендореллен, – перебил Волк,
выступив вперёд и коротко кланяясь.
– Привет вам, Кородаллин и Мейязерана. Жаль, что не
было случая познакомиться ранее.
– Это великая честь для нас, благородный
Белгарат, – ответил молодой король глубоким звучным голосом, странно не
соответствующим хрупкой внешности.
– Отец мой часто упоминал о тебе, – добавила
королева.
– Мы были хорошими друзьями, – кивнул Волк. –
Позволь представить мою дочь, Полгару.
– Достойная госпожа! – обратился к ней король,
почтительно наклонив голову. – Всему миру известно о силе твоей, но люди
забывают упомянуть о красоте.
– Одно дополняет другое, – ответила тётя Пол,
приветливо улыбаясь.
– Сердце моё трепещет при взгляде на столь прекрасный
цветок женственности! – воскликнула королева.
Тётя Пол задумчиво взглянула на неё и серьёзно сказала:
– Мы должны поговорить, Мейязерана, с глазу на глаз, и
как можно скорее.
Королева испуганно встрепенулась. Господин Волк представил
остальных; каждый по очереди поклонился юному королю.
– Добро пожаловать, – приветствовал
Кородаллин. – Мой бедный двор меркнет перед столь блестящей компанией.
– У нас не так много времени, Кородаллин, – начал
господин Волк. – Изысканности королей Арендии дивится мир. Не хочу обижать
тебя и твою прелестную королеву, отказываясь выслушивать далее все цветистые
похвалы и выражения приязни, столь украшающие двор твой, только некоторые вещи
лучше обсудить наедине. Дело не терпит отлагательств.
– Я полностью в вашем распоряжении, – ответил
король, поднимаясь.
– Извините, дорогие друзья, – обратился он к
собравшимся дворянам, – но наш почтённый друг заявляет, что в распоряжении
его имеется информация, которую необходимо со всей неотлагательностью довести
до нас. Прошу вас разрешить мне удалиться на некоторое время. Надеюсь вскоре вернуться
к вам.
– Полгара? – окликнул господин Волк.
– Иди один, отец! – отозвалась она. – Мне
нужно побеседовать с Мейязераной о крайне важных вещах.
Король Кородаллин, вернувшийся в тронный зал через полчаса,
казался совершенно потрясённым тем, что поведал ему господин Волк, и, очевидно,
с трудом удерживался от проявления эмоций.
– Прошу простить меня, благородные господа, но новости
крайне тревожны.
Однако отложим важные дела и отпразднуем памятное событие.
Позвать музыкантов и накрыть стол!
Около двери поднялась суматоха; появился человек в чёрной
мантии, сопровождаемый шестью мимбратскими рыцарями в латах, подозрительно
оглядывающимися и сжимающими рукоятки мечей на случай, если придётся защищать
господина.
Когда человек в чёрной мантии приблизился, Гарион заметил
странные угловатые глаза и щёки, изборождённые шрамами. Мерг!
Бэйрек решительно сжал руку Хеттара.
Мерг, по-видимому, одевался в большой спешке и слегка
задыхался от быстрой ходьбы.
– Ваше величество, – прохрипел он, низко кланяясь
королю, – мне только сейчас сообщили, что во дворец прибыли гости, и я
немедленно поторопился приветствовать их от имени моего короля Тор Эргаса.
Глаза Кородаллина похолодели.
– Не припоминаю, чтобы я посылал за тобой,
Нечек, – процедил он.
