– Думаю, вряд ли тебе удастся удовлетворить своё
любопытство, – сухо заметил Мендореллен. – Не в наших привычках
обсуждать личные дела с подозрительными чужеземцами.
– А я считаю, вы не правы, дорогой барон, –
холодно улыбнулся Й'дисс. – Подвалы в этом доме глубоки, и в них
происходят подчас крайне неприятные вещи.
Некоторые мои слуги чрезвычайно поднаторели в искусстве
пыток.
– Я не боюсь твоих пыток, найсанец, – презрительно
процедил Мендореллен.
– Верю. Страх требует развитого воображения, а вы,
аренды, не настолько умны для этого. Однако мучения сломают твою волю и
развлекут моих слуг. Хороших палачей трудно найти, и они расстраиваются, когда
слишком долго не представляется случая показать своё умение. Позже, когда вы
побываете раза два в подвале, мы придумаем что-нибудь ещё. В Найссе много трав
и ягод, обладающих любопытными свойствами. Как ни странно, многие предпочитают
дыбу или колесо моим зельям.
Й'дисс снова рассмеялся, жёстко, холодно.
– Но мы обсудим всё это позднее, после того как я уложу
графа, а пока слуги отведут вас в приготовленные мной покои.
Граф Дрейвор, приподнявшись, сонно огляделся.
– Наши друзья уже уходят?
– Да, господин мой, – кивнул Й'дисс.
– Ну что ж, – рассеянно улыбнулся граф, –
прощайте, дорогие. Надеюсь, вы скоро вернётесь и мы продолжим нашу приятную
беседу.
Гариона бросили в сырую мрачную камеру, пропахшую отбросами
и гниющей пищей. Хуже всего была темнота. Он скорчился у двери, почти ощутимо
чувствуя, как вцепляются в плечи тёмные лохматые лапы тьмы. Из дальнего угла
доносились писк и царапанье. Подумав о крысах, Гарион ещё плотнее прижался к
двери. Где-то послышалось журчание; во рту пересохло. Отовсюду раздавались
наводящие ужас звуки: звон цепей, чьи-то стоны, безумный смех, безумное
кудахтанье… Потом вопли, пронзительные, наводящие ужас, повторяющиеся снова и
снова. Гарион попытался зажать уши, перебирая мысленно все издевательства и
пытки, которые нужно применить, чтобы вызвать столь мучительные крики.
Времени в подобных местах не существует, и понять, как долго
ему пришлось просидеть в камере, одинокому и испуганному, было невозможно. Но
неожиданно Гариону почудилось тихое звяканье и шорох за дверью. Юноша отошёл
подальше, спотыкаясь о неровные камни.
– Убирайся! – вскрикнул он.
– Нельзя ли потише? – прошептал кто-то.
– Это ты, Силк? – почти всхлипнул от облегчения
Гарион.
– А ты кого ждал?
– Как тебе удалось освободиться?
– Поменьше болтай, – прошипел Силк сквозь
стиснутые зубы. – Проклятая ржавчина, – выругался он, натужно пыхтя.
Раздался щелчок, дверь распахнулась, стало чуть светлее от
дымного света горевших в коридоре факелов.
– Пойдём, – велел Силк, – нужно спешить.
Гарион почти что выбежал из камеры. В нескольких шагах
стояла тётя Пол.
Гарион молча подошёл к ней. Мрачно взглянув на юношу, тётя
Пол обняла его за плечи. Оба не сказали ни слова.
Силк, с блестящим от пота лицом, тем временем трудился над
другой дверью.
Замок подался, из камеры вышел Хеттар.
– Почему так долго?
– Ржавчина, – тихо огрызнулся Силк. – Я бы
велел выпороть всех тюремщиков за то, что замки у них в таком плохом состоянии.
– Не считаешь, что пора бы поторопиться? –
вмешался стоявший на страже Бэйрек.
– И что требуется от меня? – взвился Силк.
– Двигаться побыстрее. Сейчас не до ссор, –
заметила тётя Пол, аккуратно складывая свой плащ.
Силк раздражённо фыркнул и подошёл к очередной двери.
– Вы что, решили упражняться в искусстве
красноречия? – прошипел господин Волк, которого освободили
последним. – Трещите, как стая сорок.
– Принцу Келдару было необходимо высказать замечания о
состоянии замков, – жизнерадостно ответил Мендореллен.
Силк ответил ему угрюмым взглядом и повёл всех к концу
коридора, где несколько коптящих факелов окрашивали потолки в чёрный цвет.
– Осторожно! – прошептал Мендореллен. – Здесь
стража.
Бородатый человек в грязном кожаном камзоле храпел, сидя на
полу у стены, – Нельзя пройти мимо, не разбудив его? – еле слыш но
выдохнул Дерник.
– Он ещё несколько часов не проснётся, – угрюмо
заявил Бэйрек, показывая на багровый синяк, украсивший пол-лица стражника.
– Но ведь могут быть и другие? – спросил
Мендореллен, сжимая и разжимая кулак.
– Были, – поправил Бэйрек. – Тоже спят.
– Тогда выбираемся поскорее, – велел Волк.
– Захватим Й'дисса с собой? – предложила тётя Пол.
– Зачем?
– Хотелось бы поговорить с ним. По душам.
– Напрасная трата времени, – возразил Волк. –
Главное, что в этом деле участвует Солмиссра, вот это нам необходимо знать. Её
же намерения для меня интереса не представляют. А сейчас – поскорее отсюда.
Прокравшись мимо храпящего стражника, друзья завернули за
угол и бесшумно пошли по следующему коридору.
– Он умер? – раздался чей-то оглушительный голос
из-за закрытой двери, сквозь щель которой струился дымный красный свет.
– Нет, – ответил второй, – только сознание
потерял. Слишком сильно ты налёг на рычаг. Нужно давить равномерно. Иначе они
теряют сознание, и нужно всё начинать сначала.
– Это гораздо труднее, чем я думал, – пожаловался
первый.
– Ничего, у тебя прекрасно получается, – заверил
второй. – Растягивать на дыбе – всегда самое трудное. Помни – дави
равномерно и не дёргай рычаг. Если выдернешь руки из плечей, они обычно
умирают.
Лицо тёти Пол стало как каменное, глаза коротко блеснули.
Едва заметно взмахнув рукой, она что-то прошептала. В ушах Гариона раздалось
чуть слышное шипение.
– Знаешь, – слабо пожаловался первый, – мне
почему-то не по себе.
– Да и мне тоже, – согласился второй. – Ты
уверен, что мясо, съеденное нами за ужином, было свежим?
– Вроде бы да. Последовала долгая пауза.
