– Тревожные времена, – кивнул Силк, – а все
именитые толнедрийские торговцы хранят в своих кладовых значительную часть
богатств мира. На этой улице живут люди, которые легко могут скупить половину
Арендии, если бы захотели.
– Арендия не продаётся, – сухо отрезал
Мендореллен.
– В Тол Хонете, дорогой барон, всё продаётся и всё
покупается, – возразил Силк. – Честь, добродетель, дружба, любовь Это
порочный город, где много безнравственных людей, ценящих и любящих только одну
вещь – деньги.
– Ты, по всей вероятности, прав, – согласился
Бэйрек.
– Но мне нравится Тол Хонет, – со смехом признался
Силк. – Жители его лишены иллюзий и восхитительно продажны.
– Ты плохой человек, Силк, – в сотый раз сообщил
Бэйрек.
– Я это уже слышал от тебя, – ехидно ухмыльнулся
коротышка-драсниец.
Знамя Чирека, белый силуэт военного корабля на лазурном
фоне, развевалось на высоком древке у ворот посольства. Бэйрек чуть неуклюже
спешился и направился к железной решётке, закрывавшей ворота.
– Скажи Гриннегу, что прибыл его кузен Бэйрек и желает
его видеть, – обратился он к одному из бородатых стражников, стоявшему за
решёткой.
– Откуда мы знаем, что ты на самом деле его
кузен? – грубо ответил тот.
Бэйрек молча, почти небрежно, протянул руки в отверстия решётки
и, схватив солдата за кольчугу, с силой прижал его к железным прутьям.
– Не повторишь ли свой вопрос? Может, сумеешь
обратиться повежливее, пока ещё жив и здоров?
– Прости, лорд Бэйрек, – поспешно извинился
солдат. – Теперь, когда я пригляделся, вижу, что ваше лицо мне знакомо.
– Я был почти уверен в этом, – кивнул Бэйрек.
– Позвольте открыть вам ворота, – промямлил
охранник.
– Превосходная идея, – согласился Бэйрек, опуская
руки.
Стражник быстро открыл ворота, и путешественники въехали на
широкий двор.
Гриннег, посол короля Энхега при дворе императора в Тол
Хонете, почти не уступал Бэйреку ростом и силой. Борода его была пострижена
очень коротко, синяя мантия толнедрийского покроя развевалась на ветру. Сбежав
со ступенек, он сжал Бэйрека в медвежьих объятиях.
– Пират чёртов! Что ты делаешь в Тол Хонете?
– Энхег решил завоевать Толнедру, – пошутил
Бэйрек. – После того как мы заберём всё золото и молодых женщин, разрешаем
тебе сжечь город.
Глаза Гриннега на миг загорелись недобрым огнём.
– Вряд ли им эта понравится, – заметил он с
жёсткой улыбкой.
– Что случилось с твоей бородой? – ехидно спросил
Бэйрек.
Гриннег смущённо кашлянул и отвернулся.
– Это неважно. Не стоит рассказывать, – поспешно
заверил он.
– У нас никогда не было секретов друг от друга! –
не отставал Бэйрек.
Гриннег с крайне пристыжённым видом тихо объяснил что-то
кузену, и Бэйрек разразился громовым хохотом.
– Почему ты позволил ей сделать это?!
– Пьян был, – признался Гриннег. – Ладно,
входите лучше. У меня в погребе хранится бочонок неплохого эля. Путешественники
последовали за двумя великанами в дом. Пройдя по широкому коридору, они
очутились в обставленной по чирекской моде комнате: тяжёлые стулья и скамейки,
покрытые шкурами, огромный очаг, где тлели толстые брёвна. На стенах чадило
несколько факелов, вставленных в железные кольца.
– Здесь я чувствую себя как на родине, – объявил
Гриннег.
Слуга принёс кружки с тёмно-коричневым элем и бес шумно
вышел.
Гарион поспешно поднял кружку и отпил большой глоток
горького напитка, не дожидаясь, когда тётя Пол вмешается, но она молча и
бесстрастно наблюдала за ним, Гриннег растянулся в большом грубом кресле,
покрытом медвежьей шкурой.
– Всё же, какова причина твоего появления в Тол Хонете,
Бэйрек? – спросил он.
– Гриннег, – серьёзно ответил тот, – это
Белгарат. Ты, конечно, слышал о нём.
Посол, широко раскрыв глаза от удивления, наклонил голову.
– Мой дом в вашем распоряжении, – почтительно
сказал он.
– Вы можете проводить меня к Рэн Боруну? – спросил
Волк, садясь на другую скамейку у очага.
– Без всякого труда.
– Прекрасно. Мне необходимо поговорить с ним, и я не
желаю, чтобы кто-нибудь знал об этом.
Бэйрек представил остальных; Гриннег вежливо поздоровался с
каждым гостем.
– Вы прибыли в тревожное время, – начал он после
того, как приличия были соблюдены. – Дворяне Толнедры слетаются в город,
как вороны на падаль.
– Мы уже слышали кое-что по пути сюда, – кивнул
Силк. – Неужели так плохо, как рассказывали?
– Возможно, даже хуже, – почёсываясь, ответил
Гриннег. – Смена династии происходит всего несколько раз за тысячелетие.
Боруны правят Толнедрой вот уже шесть веков, и другие дома ждут не дождутся,
когда можно будет попытаться захватить трон.
– Кто, по-твоему, может стать наследником? –
спросил Волк.
– В настоящее время самый вероятный кандидат – Великий
герцог Кэдор из Тол Вордью, – объяснил Гриннег. – У него больше
денег, чем у остальных. Хонеты, конечно, богаче, но у них семь претендентов, и
вряд ли на всех хватит золота.
Остальные семьи особой конкуренции не представляют. У
Борунов никого подходящего нет, а Ренайтов всерьёз не принимают.
Гарион осторожно поставил кружку на пол около стула, на
котором сидел.
Вкус горького эля ему совсем не понравился, и юноша
почему-то чувствовал себя одураченным. В голове звенело, уши горели, и кончик
носа, казалось, совсем онемел.
– Родственник семьи Вордью сказал, что Орбиты
пользуются ядом, – заметил Силк.
– Все они отравители, – с омерзением поморщился
Гриннег, – просто Орбитам не удалось скрыть преступления, вот и всё. Если
Рэн Борун завтра умрёт, императором станет Кэдор.
Господин Волк нахмурился:
– К сожалению, мне никогда не удавалось найти общий
язык с Вордью. И потом у них так мало качеств, необходимых для монарха.
