– Конечно, – кивнул император. – Рад был
поговорить, хотя, естественно, по-прежнему в тебя не верю. Понимаешь, я вообще
не верю в богов и во все эти старые сказки.
– Очень рад этому, – ответил Волк и неожиданно
озорно усмехнулся.
Рэн Борун расхохотался.
– С нетерпением ожидаю нашей следующей встречи,
Белгарат, – вмешался Эшарак.
– На твоём месте я бы не хотел этого, –
посоветовал Волк и, повернувшись, пошёл к выходу, сопровождаемый друзьями.
Глава 17
Когда друзья покинули дворец, было уже около полудня.
Широкие газоны зеленели под тёплым весенним солнышком; лёгкий ветерок чуть
шевелил ветви кипарисов.
– Думаю, не стоит задерживаться в Тол Хонете, –
заметил Волк.
– Уезжаем прямо сейчас? – спросил Мендореллен.
– У меня ещё одно дело, – ответил Волк, щурясь на
солнце. – Бэйрек и его кузен пойдут со мной, а вы возвращайтесь в дом
Гриннега и ждите меня.
– По пути остановимся на центральном рынке, –
решила тётя Пол. – Я хочу купить кое-что.
– Мы не за покупками сюда приехали, Пол.
– Гролимы уже знают, что мы здесь, отец, – возразила
она, – так что нет смысла как воры красться по улицам.
– Хорошо, Пол, – вздохнул старик.
– Я знала, что ты меня поймёшь, отец! – заключила
она.
Господин Волк, беспомощно покачав головой, отправился куда
то вместе с Гриннегом и Бэйреком. Остальные поскакали вниз с холма, с каждой
минутой приближаясь к сверкающему, как драгоценность, городу, его широким
улицам, великолепным домам и тенистым деревьям.
– Здесь живут богачи и дворяне, – заметил
Силк. – В Тол Хонете чем ближе ко двору ты живёшь, тем больше значишь в
глазах людей.
– Подобное часто бывает, принц Келдар, – кивнул
Мендореллен. – Богатство и положение часто нуждаются в близости власти и
величия. Хвастаясь своей осведомлённостью и хорошими отношениями с монархом,
мелкие люди часто забывают о собственном ничтожестве и пороках.
– Лучше даже я бы не сказал! – восхитился Силк.
Главная рыночная площадь Тол Хонета была очень просторной со
множеством ярко раскрашенных лотков и киосков, где теснились товары со всего
света. Тётя Пол, спешившись, вручила поводья чирекскому телохранителю и с
решительным видом направилась к палаткам, покупая, как показалось мужчинам,
всё, что попадалось на глаза.
Лицо Силка не раз бледнело при виде этих приобретений,
поскольку платить приходилось именно ему.
– Может, хоть ты поговоришь с Полгарой, – умоляюще
прошептал он Гариону. – Она меня с ума сведёт.
– С чего ты решил, что она меня послушает? –
удивился Гарион.
– Мог хотя бы попытаться, – отчаянно прошипел
Силк.
В самом центре рынка о чём-то горячо спорили трое людей в
богатых мантиях.
– Ты безумец, Холдор! – возбуждённо воскликнул
один из них, худой мужчина со вздёрнутым носом. – Хонеты до нитки оберут
империю ради собственной выгоды.
Лицо говорившего раскраснелось, глаза вылезли из орбит.
– А что, Кэдор из Вордью намного лучше? – возразил
коренастый, которого назвали Холдором. – Это ты не в себе, Реден. Если мы
посадим Кэдора на трон, он раздавит нас, как яичную скорлупу. Уж слишком рвётся
к власти.
– Как ты смеешь? – завопил Реден, угрожающе набычившись. –
Великий герцог Кэдор – единственный возможный выбор. Я буду голосовать за него,
даже если не получу за это ни гроша!
Он яростно размахивал руками, одно слово обгоняло другое,
изо рта летели брызги слюны.
– Кэдор – свинья, – жёстко ответил Холдор, не
сводя глаз с Редека, как бы желая увидеть, какое впечатление произвели его
слова. – Наглая, высокомерная, жестокая свинья, у которой прав на трон не
больше, чем у приблудной собаки! Его прадедушка лестью и подкупом пробрался в
семью Вордью, и я скорее вскрою себе вены, чем склонюсь перед отпрыском мелкого
воришки с доков Тол Вордью.
Глаза Редена чуть не выкатились из орбит от столь изощрённых
оскорблений.
Несколько раз он открывал рот, пытаясь заговорить, но язык,
казалось, от ярости прилип к нёбу. Лицо побагровело, он беспомощно цеплялся
руками за что-то невидимое. Потом тело одеревенело; он начал медленно клониться
назад.
Холдор наблюдал за происходящим с отрешённым интересом.
Издав сдавленный крик, Реден повалился на камни тротуара;
руки и нога находились в беспрестанном движении. Глаза закатились, изо рта
пошла пена, судороги и корчи всё усиливались. Он начал биться головой о землю,
хватаясь скрюченными пальцами за горло.
– Удивительно действует, – заметил третий. –
Где ты его взял, Холдор?
– Один из моих друзей недавно побывал в Стисс
Торе, – ответил тот, с интересом наблюдая за конвульсиями Редена. –
Самое ценное качество этого зелья в том, что оно не действует, пока принявший
его не разволнуется. Реден не стал пить вино, пока я не попробовал первым.
– Ты не побоялся выпить яд?! – изумился
собеседник.
– О, это вполне безопасно, – заверил
Холдор. – Я никогда не поддаюсь эмоциям!
Реден заметно ослабел, хотя его каблуки по-прежнему выбивали
частую дробь на тротуаре. Потом он застыл, издал долгий булькающий вздох и
умер.
– Интересно, не осталось ли у тебя ещё немного такого
яда? – задумчиво спросил друг Холдора. – Я готов выложить кругленькую
сумму за нечто в этом роде!
– Почему бы нам не пойти ко мне домой и не побеседовать
за чашей вина? – рассмеявшись, предложил Холдор.
Второй бросил на него испуганный взгляд и тоже засмеялся,
правда, несколько неуверенно. Оба повернулись и ушли, оставив распростёртое на
земле мёртвое тело.
Гарион в ужасе уставился на них, а потом на уродливо
изогнувшийся труп с почерневшим лицом, валяющийся в самом центре рыночной
площади. Проходившие толнедрийцы, казалось, совершенно не обращали внимания на
мертвеца.
– Почему никто ничего не сделает? – возмутился
Гарион.
– Боятся, – пояснил Силк. – Если проявят хоть
немного сочувствия, их примут за бунтовщиков. К политике здесь, в Тол Хонете,
относятся крайне серьёзно.
