Тётя Пол назвала его Белгарионом, и имя отозвалось в душе,
будто Гарион всегда знал, что оно принадлежит ему, – словно все эти годы
ему чего-то недоставало, и вот в эту минуту наконец он обрёл это. Гарион
чувствовал, что вновь родился на свет.
Но это создание, именуемое Белгарионом, обладало Волей и
Словом и одним прикосновением руки могло превратить тело в пылающий факел.
– ТЫ ВО ВСЁМ ВИНОВАТ, – попытался обвинить Гарион
бесстрастный голос, направлявший и поучавший его в этот страшный час.
– НЕТ, – ответил голос. – Я ТОЛЬКО ПОКАЗАЛ,
ЧТО ДЕЛАТЬ. ВОЛЯ, СЛОВО И ПРИКОСНОВЕНИЕ ПРИНАДЛЕЖАЛИ ТЕБЕ.
Гарион осознал, что это правда, и с ужасом вспомнил мольбы
поверженного врага и пылающую, светящуюся руку, оборвавшую просьбы о
милосердии… Месть, о которой он так отчаянно мечтал последние несколько
месяцев, наконец-то осуществилась, но какой же ужасающей оказалась
действительность! Горечь, горечь разъедала душу Гариона…
Колени юноши подогнулись, он рухнул на землю и зарыдал, как
убитый горем ребёнок.
Часть III - Найсса
Глава 23
Земля была прежней. И деревья не изменились; всё то же небо
нависало над головой. Весна победно шагала по стране – ведь времена года ни на
миг не замедляли величавого шествия. Но для Гариона ничто уже не будет таким,
как раньше, – и в нём самом, и в мире произошли разительные перемены.
Они вышли из леса Дриад на берег Лесной реки, служившей
южной границей Толнедры. Время от времени Гарион ловил на себе странные взгляды
друзей: задумчивые, вопрошающие, а Дерник, верный, надёжный друг Дерник, вёл
себя так, будто смертельно его боялся. Только тёте Пол, казалось, было
абсолютно всё равно.
– НЕ БЕСПОКОЙСЯ ОБ ЭТОМ, БЕЛГАРИОН, – прошептал её
голос в душе юноши.
– НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК, – раздражённо подумал он.
– НО ЭТО ТВОЁ ИМЯ, – услышал он беззвучный
голос. – ПОРА ПОТИХОНЬКУ ПРИВЫКАТЬ К НЕМУ.
– ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ.
И тут же ощущение чужого присутствия в мозгу исчезло.
Несколько дней ушло на то, чтобы добраться до моря. Небо
было всё время затянуто облаками, хотя дождь и не шёл. Дул холодный ветер,
волны с однообразным шумом набегали на песок, оставляя на берегу венчающие их
клочки белой пены.
Недалеко от берега покачивалось на якоре узкое чёрное боевое
судно чиреков; воздух над ним кишел сотнями кричащих чаек. Бэйрек придержал
лошадь и, прикрыв глаза рукой, пристально всмотрелся в даль – Знакомый
корабль, – проворчал он.
– По мне, все они выглядят одинаково, – пожал
плечами Хеттар.
– Что ты! Разница с первого взгляда видна. Как бы ты
себя чувствовал, скажи я, что все лошади друг на друга похожи?!
– Подумал бы, что ты слепнешь.
– Вот видишь, – ухмыльнулся Бэйрек.
– Как мы дадим им знать о своём прибытии? –
спросил Дерник.
– Если они не знают, то, значит, пьяны вусмерть. Если
корабль причалил к побережью вражеской страны, матросы всегда следят в оба.
– Вражеской?
– Любая страна тут же превращается в противника, как
только в её водах появляется чирекское военное судно, – пояснил
Бэйрек. – Всего лишь предубеждение, я полагаю.
На корабле всё пришло в движение; якорь подняли. Множество
вёсел, напоминающих тонкие ноги гигантского паука, ритмично задвигались в такт
барабанной дроби. Судно медленно двигалось к устью реки. Бэйрек поскакал
впереди вдоль берега и, въехав в воду, долго искал достаточно глубокое место,
чтобы корабль смог подойти поближе.
Матросы, бросавшие Бэйреку швартовы, выглядели знакомыми, но
первый, кто спрыгнул на берег, оказался Грелдиком, старым другом Бэйрека.
– Далековато ты забрался, – приветствовал Бэйрек,
будто только вчера расстался с приятелем. Тот пожал плечами:
– Услышал, что тебе нужен корабль, а делать всё равно
было нечего, так что я решил отправиться сюда и посмотреть, как идут дела.
– С моим кузеном разговаривал?
– Гриннегом? Нет. Отплыли из Коту в гавань Тол Хорба,
захватили там драснийских торговцев. Встретил Элтега, помнишь такого,
одноглазый, с чёрной бородой?
Бэйрек кивнул.
– Рассказал, что Гриннег заплатил ему и велел
дожидаться тебя здесь. Я вспомнил, что ты не очень-то ладил с Элтегом, и
предложил взамен своё судно.
– И он согласился?
– Нет, – ответил Грелдик, дёрнув себя за
бороду. – Собственно говоря, даже посоветовал мне не лезть в чужие дела.
– Неудивительно. Элтег всегда был ужасным скупердяем, а
Гриннег, наверное, предложил ему кучу денег.
– Вероятнее всего, – ухмыльнулся Грелдик, –
правда, он этого не сказал.
– Как тебе удалось убедить его изменить решение?
– Какие-то неполадки с его кораблём, – с невинным
видом сообщил Грелдик.
– Какие именно?
– По-моему, в одну из ночей потемнее, когда он и его
команда были пьяны в дым, неизвестный злодей прокрался на борт и срубил мачту.
– Что творится на свете? – вздохнул Бэйрек, качая
головой.
– И не говори, – согласился Грелдик.
– Как же он это воспринял?
– Боюсь, не очень-то хорошо, – печально сообщил
Грелдик. – Когда мы выгребали из гавани, изощрялся в изобретении новых
ругательств. Его было слышно по всей округе.
– Пора бы Элтегу научиться держать себя в руках.
Подобное поведение и создаёт чирекам плохую репутацию во всех портах мира
Грелдик торжественно кивнул и низко поклонился тёте Пол:
– Леди Полгара! Мой корабль к вашим услугам.
– Капитан, – спросила она, кивнув в ответ, –
сколько времени у нас уйдёт на то, чтобы добраться до Стисс Тора?
– Зависит от погоды, – задумался Грелдик, –
дней десять Корм для лошадей мы привезли, но время от времени нужно
останавливаться, чтобы набрать воды.
– Тогда в путь, – решила она.
Коней пришлось убеждать и просить взойти на борт, но Хеттару
без особого труда удалось это сделать. Потом судно отошло от берега, пересекло
пролив в устье реки и вышло в открытое море. Команда подняла паруса, попутный
ветер погнал корабль вдоль серо-зелёного побережья Найссы.
