– Всем склониться перед королевой Найссы, –
дрожащим голосом провозгласил один из закутанных в алые одежды евнухов, падая
на колени перед возвышением.
– Хвала королеве, – немедленно подхватили
остальные, тоже встав на колени.
– Слава её бессмертна!
– Жизнь наша принадлежит ей!
Гарион, направляясь за тётей Пол к разбитой двери, осторожно
оглянулся.
Солмиссра, свернувшись кольцом, лежала на троне, поднимая
треугольную голову к зеркалу. Золотая корона ярко сверкала, холодные змеиные
глаза были прикованы к отражению в серебристом стекле. Улыбка навечно застыла
на морде змеи, и было невозможно понять, о чём она думает.
Глава 30
Коридоры и сводчатые залы были совершенно безлюдны, только в
тронном зале коленопреклонённые евнухи по-прежнему возносили хвалу змеиной
королеве.
Обнажив меч, Бэйрек мрачно шагал, обозревая следы ужасной
бойни, отмечавшие пройденный до этого путь Лицо гиганта было совершенно белым,
он старался не смотреть на зверски изуродованные трупы.
На улицах Стисс Тора стояла глубокая ночь; толпы обезумевших
людей бессмысленно метались, толкая друг друга и громко вопя. Бэйрек, поднимая
предусмотрительно захваченный из дворца факел одной рукой и держа огромный меч
другой, пошёл вперёд. Даже охваченные паникой найсанцы уступали ему дорогу.
– Что это, Полгара? – проворчал он, не оглядываясь
и взмахивая факелом, будто пытаясь разогнать тьму. – Какое-то чародейство?
– Нет, – ответила она, – никакого
чародейства! Крохотные серые хлопья летали в воздухе.
– Снег? – изумился Бэйрек.
– Нет. Пепел.
– Что же горит?
– Вулкан извергается, – ответила тётя Пол. –
Нужно как можно быстрее возвращаться на корабль. Эта толпа может быть очень
опасна.
Набросив лёгкий плащ на плечи Гариона, она показала на
боковую улочку, где над головами людей плыло несколько факелов.
– Сюда.
Пепел падал всё гуще, серой мукой усыпая мокрые мостовые; по
улицам плыл тошнотворный запах серы.
К тому времени, как они добрались до пристани, тьма начала
понемногу рассеиваться, хотя пепел по-прежнему реял в воздухе, застревая в
трещинах между камнями, оседая на крышах домов. Уже в десяти шагах ничего
нельзя было разглядеть.
На причале царил полнейший хаос.
Орды найсанцев, рыдающих и визжащих, пытались забраться в
лодки, чтобы уйти в море подальше от удушливой серой пыли, а многие, обезумев,
даже бросались в смертоносные воды реки.
– Нам здесь не пробиться, Полгара, – предупредил
Бэйрек. – Стойте здесь. – Сунув в ножны меч, он подпрыгнул и
схватился за край низко нависающей крыши.
– Эй, Грелдик! – заревел великан голосом,
перекрывавшим даже шум толпы.
– Бэйрек! – донёсся голос Грелдика. – Где ты?
– Около пристани! Не можем пройти!
– Оставайтесь на месте! Сейчас придём! –
откликнулся Грелдик.
Через несколько секунд послышался тяжёлый топот ног и глухие
звуки ударов; вопли боли смешивались с криками о помощи. Появились Грелдик и
Мендореллен с полудюжиной вооружённых дубинками здоровенных матросов, которые,
не обращая внимания на вопли, расчищали дорогу.
– Ты что, заблудился? – завопил Грелдик. Бэйрек
спрыгнул с крыши.
– Пришлось задержаться во дворце, – коротко
ответил он.
– Мы так беспокоились за вас, госпожа, – сообщил
Мендореллен, отталкивая бессвязно лопочущего найсанца. – Наш добрый Дерник
уже давно на корабле.
– Нас задержали, – пояснила тётя Пол. –
Капитан, вы можете доставить нас на борт корабля? Грелдик только ехидно
ухмыльнулся.
– Тогда поспешим, – поторопила она, – и как
только доберёмся, неплохо бы поднять якорь и спуститься по течению. Пепел скоро
уляжется, но все эти люди впали в истерику и не скоро успокоятся. От Силка и
моего отца никаких вестей?
– Ничего, госпожа, – отозвался Грелдик.
– О чём он только думает? – раздражённо спросила
тётя Пол, ни к кому в особенности не обращаясь.
Мендореллен, обнажив тесак, пошёл на толпу, не замедляя
шага. Найсанцы испуганно расступились.
На краю пристани толпа была ещё гуще; Дерник, Хеттар и
остальные матросы стояли у поручня, отталкивая длинными баграми поражённых
ужасом людей.
– Убирайтесь отсюда! – завопил Грелдик, подходя к
самой воде.
– Благородный капитан, – пролепетал лысый
найсанец, цепляясь за меховую куртку Грелдика. – Я дам сотню золотых
монет, если ты пустишь меня на свой корабль.
Грелдик с отвращением отбросил его на мостовую.
– Тысячу золотых монет, – обещал найсанец, сжимая
руку Грелдика, встряхивая тяжёлым кошельком.
– Уберите от меня эту обезьяну, – приказал
Грелдик. Один из матросов почти небрежно оглушил найсанца дубиной по голове и
взял кошелёк.
– Три серебряные монеты, – презрительно
пробормотал он, – остальное – медь.
И, повернувшись, ударил бесчувственного человека ногой в
живот.
Они быстро, по одному, перебежали по сходням на борт, пока
Бэйрек и Мендореллен мечами сдерживали рвущуюся вперёд толпу.
– Руби канаты! – завопил Грелдик, когда все
оказались на корабле.
Матросы немедленно выполнили приказ, что вызвало вопли
разочарования найсанцев, столпившихся у самой кромки воды. Медленные грязные
волны потихоньку относили судно вниз по течению, отчаянные крики постепенно
становились всё глуше.
– Гарион, – сказала тётя Пол, – почему бы
тебе не спуститься вниз и надеть что-нибудь поприличнее? И смой с лица эти
омерзительные румяна! А потом возвращайся, мне нужно поговорить с тобой.
Гарион, совсем позабывший о своём скудном костюме, слегка
покраснел и поспешил скрыться с глаз.
Когда он, одетый в тунику и трико, вновь поднялся наверх,
небо значительно посветлело, но серый пепел по-прежнему реял в воздухе,
затруднял видимость и покрывал всё слоем мелкой серой муки. Отойдя вниз по реке
на некоторое расстояние, Грелдик приказал вновь бросить якорь. Судно лениво
закачалось в густой от грязи воде.
– Сюда, Гарион, – позвала тётя Пол, стоявшая на
носу.
