— Значит, у инков была та же технология, что и в современных компьютерах? — спросил Пол.
Эдельман кивнул.
— Когда мы, к примеру, отправляем электронные письма, они существуют в нашем компьютере в виде восьмизначных последовательностей — бинарного кода, состоящего только из единиц и нулей. Закодированное сообщение пересылается на другой компьютер, который раскодирует его, снова превращая в такой же шрифт, которым писал отправитель. А инки изобрели подобную технологию как минимум за пятьсот лет до того, как Билл Гейтс создал «Майкрософт».
— Может быть, не такие мы и умные, как нам кажется, — проворчал Ник.
— Безусловно, — ответил Эдельман. — Заносчивые — так будет точнее. Испанцы записали, как однажды схватили инка, который пытался спрятать хипу. Он сообщил им, что в этом хипу написано все о его родине — и хорошее, и дурное. И тогда, вместо того чтобы изучить хипу, конкистадоры в порыве благочестия сожгли его как предмет языческого культа, а несчастного местного жителя наказали. То, что мы сотворили с культурами Нового Света во имя Господа, — зверство, хотя мы предпочитаем этого не замечать. Мы просто стерли их с лица земли.
Эдельман снова наклонился к табличке и стал рассматривать значки, делая пометки в своем блокноте и время от времени покачивая головой, словно сам не верил переводу.
Пол подтолкнул Коттен локтем.
— Что там?
Коттен пожала плечами.
— Так что, по-вашему, там говорится?
Эдельман не ответил — он продолжал писать. Пол посмотрел на Коттен, приподняв бровь.
Наконец Эдельман оторвался от таблички.
— Если тысячи лет назад кто-то проделал столь невероятно трудную работу и изготовил такой необычный предмет, то логично ожидать, что и сообщается на нем что-то очень важное. Вы согласны?
Коттен вскинула голову, заметив, что вокруг них сгущается туман.
— Полагаю, да.
— Как я и говорил, это очень приблизительный перевод, основанный на сходстве с глифами, которые я изучал, но самое примечательное — понять написанное мне помогло то, что я уже знаю эту историю. Я слышал ее, как и вы все. Этот кристалл сам по себе является поразительной загадкой. Но поразительно не столько сообщение, которое на нем записано. Поразительно то, что его автор заранее знал об этом событии.
— Что же это за событие? — спросил Пол.
— Великий потоп и Ноев ковчег.
Венатори
— Мистер Уайетт, благодарю вас, что вы так оперативно откликнулись на мое приглашение, — сказал архиепископ Фелипе Монтиагро, апостолический нунций Ватикана в Соединенных Штатах Америки.
— Меня заинтриговал ваш звонок, ваше преосвященство, — ответил Томас Уайетт.
Он пожал руку архиепископу, высокому мужчине в черном костюме и рубашке с отложным воротничком — без каких-либо указаний на его дипломатический статус и высокое положение в римской курии.
Уайетт много думал о том, почему с ним связался дипломат такого высокого ранга и предложил работу — насколько он понял, в швейцарской гвардии. После неудачи с самолетом «Вирджин-Атлантик» он и сам подумывал, не бросить ли теперешнюю работу. По ночам он часами не мог заснуть, снова и снова думая, что еще мог сделать, чтобы отговорить пилота от самоубийства. У него бывали неудачи, но в основном с одним подозреваемым или террористом. Ничего похожего на гибель пассажирского самолета, полного невинных людей.
Монтиагро знаком пригласил Уайетта садиться, а сам обошел вокруг стола.
— Не так часто у нас возникают столь необычные нужды и не так часто нам удается найти человека вашего уровня и с вашим опытом.
Мужчины сидели в современном, но скромно обставленном кабинете на втором этаже посольства Ватикана на Массачусетс-авеню в Вашингтоне. Стены просторной комнаты были обиты деревом; в ней не было окон, а за спиной у Монтиагро на стене висел большой портрет Папы Римского.
— В чем же состоит эта необычная нужда? — спросил Уайетт. — Насколько я понимаю, для того чтобы стать членом Швейцарской гвардии, надо быть католиком и иметь швейцарское гражданство?
— Вы абсолютно правы, мистер Уайетт. И если бы я действительно предложил вам вступить в гвардию, ваша кандидатура была бы отклонена. Но в службе безопасности Ватикана есть и другие структуры.
Уайетт с любопытством посмотрел на него, пытаясь понять, к чему клонит Монтиагро. Имея ученые степени по криминальной психологии и международному законодательству, Уайетт последние семь лет проработал в качестве старшего аналитика по человеческой психологии на Агентство национальной безопасности в Форт-Миде, штат Мэриленд. Монтиагро позвонил в конце рабочего дня, когда он собирался уходить домой. Быть может, должность в службе безопасности Ватикана и есть та самая перемена, которая так ему нужна. И тень авиакатастрофы уйдет из его жизни.
— Если не служба в гвардии, то что же? — поинтересовался Уайетт.
— Известно ли вам, что такое Венатори?
— Конечно, ваше преосвященство. Наряду с ФБР и ЦРУ мое агентство регулярно обменивается данными с этой аналитической службой Ватикана.
— Прекрасно, — сказал Монтиагро. — Венатори — аналитическая служба при Святом престоле, занимается сбором информации и снабжает Папу сведениями о международных событиях. Эта служба обрабатывает данные, которые поступают от вас. Как вы знаете, мы тоже готовим ежедневные сводки, которые поступают в ваше агентство и другие западные разведслужбы.
Уайетт кивнул, вспоминая, как мало известно про Венатори, помимо того, что это одна из старейших шпионских организаций в мире.
— Нам нужен специальный полевой аналитик, который работал бы в этой службе. В отличие от Швейцарской гвардии член Венатори не обязан быть католиком. В некоторых случаях нашими агентами за рубежом становятся люди, не являющиеся даже христианами. Видите ли, мистер Уайетт, Святейший престол подчиняется не только человеческим, но и Божьим законам. Иногда мы слишком глубоко погрязаем в своих делах и забываем, что некоторые вещи можно объяснить с помощью логики и фактов. Мы ценим таких людей, как вы, — они помогают твердо стоять на земле при анализе данных.
Это и в самом деле любопытное предложение, подумал Уайетт. Но почему они обратились именно к нему?
— При всем уважении к вашему статусу и положению, которое занимает Святейший престол в международном сообществе, я все-таки не понимаю, что за необходимость потребовала привлечь такого человека, как я.
Монтиагро сцепил пальцы и положил руки на стол.
— Мы несколько лет наблюдали за тем, как вы имели дело с людьми, захватывавшими заложников и одержимыми манией самоубийства. Мы отследили примерно десяток инцидентов, когда вы вели переговоры с террористами как внутри страны, так и за ее пределами. Ватикан высоко ставит спасение человеческих жизней.
