Глава 1
— Не посмотришь, Роки?
— Думаю, это предназначено не для Роки, а для капитана Джонс. Так что утром покажешь.
— Но тут кое-что важное.
Сирокко стояла, склонившись над умывальником. Лицо ее покрывала зеленоватая мыльная пена — это был единственный сорт мыла, благодушно воспринимаемый рециркулятором. Схватив полотенце, Джонс утерлась и искоса посмотрела на два изображения, которые протягивала ей Габи.
— Что там у тебя?
— Всего-навсего двенадцатый спутник Сатурна. — Габи не пыталась скрыть владеющее ею возбуждение.
— Серьезно? — Сирокко недовольно перевела взгляд с одного изображения на другое. — Мне кажется, здесь просто множество маленьких черных точек.
— Да, пожалуй. Без компарометра его не видать. Но он вот здесь. — Габи ткнула пальцем в фотографию.
— Так давай посмотрим.
Сирокко порылась в шкафчике и достала оттуда горохово-зеленый корабельный комбинезон, пахнущий не хуже остальных.
Капитанская каюта находилась в нижней части центрифуги, между третьим и четвертым пролетами. Оттуда вдоль всего этажа вел изогнутый коридор, затем — лестницы.
С каждой ступенькой невесомость становилась все заметнее, пока не пришло ощущение свободного парения. Оттолкнувшись от вращающегося кольца, капитан и Габи Плоджит поплыли по центральному коридору к исследовательскому модулю.
Здесь было слишком темно, чтобы читать показания приборов. Вокруг царило изобилие цветов и оттенков, как в музыкальном автомате. Сирокко любила бывать тут.
Сквозь помехи, заполнявшие экраны облаками снежного конфетти, мелькали зеленые огоньки.
Вокруг центрального голографического экрана-резервуара плавали Юджин Спринфилд и сестры Поло. На лицах всех троих играли красные отблески.
Габи вставила пластинки в компьютер, включила программу, увеличивающую четкость снимка, и указала Сирокко на экран. Становясь все более контрастными и стремительно чередуясь, изображения слились. На небольшом расстоянии друг от друга мигали две едва заметные точки.
— Это он, — гордо сказала Габи. — Смещение относительно невелико, съемки производились с разносом всего в двадцать три часа.
— Движущиеся по орбитам элементы сходятся, — вклинившись, сообщил Джин.
Габи и Сирокко присоединились к нему. Опустив глаза, Сирокко увидела, как рука Джина по-хозяйски охватила талию Габи — и тут же отвела взгляд. Она заметила, что сестры Поло тоже увидели это, но старательно делают вид, что ничего не происходит. Все они привыкли не вмешиваться в дела друг друга.
Центр экрана занимал Сатурн — огромный, отливающий медью. Вокруг него чуть светились орбиты спутников — девять голубых окружностей: каждая последующая больше предыдущей, все в экваториальной плоскости колец. На окружности было нанизано по сфере — подобно единственной жемчужине на нити. «Жемчужины» оттенялись табличками с наименованиями и цифрами: Мнемозина, Янус, Мимас, Энцелад, Тефия, Диона, Рея, Титан и Гиперион.
Вдалеке от этих орбит виднелась десятая, имеющая отслеживаемый визуально наклон по отношению к другим. Она принадлежала Япету.
Наиболее удаленный спутник, Феба, не был виден при том масштабе, который они сейчас использовали.
Появилось изображение еще одной орбиты. Это был сильно втянутый эллипс, почти касающийся орбит Реи и Гипериона и пересекающий «нить», продетую сквозь Титан. Сирокко внимательно изучила его и выпрямилась. Подняв взгляд, она увидела, что лоб Габи пересекли глубокие морщинки, в то время как пальцы ее продолжают порхать над клавиатурой. По мере запускания программ количество окошек на ее экране менялось.
— Спутник очень похож на то, чем была Рея около трех миллионов лет назад, — заметила Габи. — Сейчас он на безопасном расстоянии от орбиты Титана, хотя должен присутствовать фактор пертурбации. Это далеко от того, что можно было бы назвать стабильностью.
— И что из этого следует? — спросила Сирокко.
— Захват астероида? — предположила Габи, скептически приподнимая бровь.
— Близость к экваториальной плоскости делает это маловероятным, — возразила одна из сестер Поло.
«Апрель или Август?» — спросила себя Сирокко. После одиннадцати месяцев общения она все еще не различала близнецов.
— Не удивлена, что вы заметили. — Габи рассеянно закусила костяшку пальца. — Однако если бы он образовался вместе с другими, у него должен был бы быть меньший эксцентриситет.
Поло пожала плечами:
— Возможно объяснение. Какая-нибудь катастрофа в недавнем прошлом. Он вполне мог быть смещен.
Сирокко нахмурилась:
— Но каковы тогда его размеры?
Одна из Поло — это была Август, Сирокко почти не сомневалась — посмотрела на нее с привычной невозмутимостью, вызывающей слабую безотчетную тревогу.
— Я, пожалуй, оценила бы диаметр в два-три километра, возможно, меньше.
— Всего-то?
Джин улыбнулся.
— Дайте мне координаты — и я на него высажусь.
— По-твоему, это «всего-то»? — непринужденно поинтересовалась Габи. — Будь он много больше, его бы давно обнаружили в лунный телескоп. Мы бы знали о нем уже лет тридцать.
— Хорошо-хорошо. Но ради него ты оторвала меня от… В общем, оторвала. Навряд ли он того стоит.
У Габи был самодовольный вид.
— Для тебя, может, и не стоит. Но будь он хоть в десять раз меньше — я все равно должна была бы дать ему имя. Открытие кометы или астероида — другое дело, но лишь пару раз за столетие удается обнаружить безымянный спутник.
Сирокко отпустила стойку демонстрационного резервуара и поплыла по направлению к выходу. Перед тем, как скрыться за поворотом, она еще раз оглянулась на две крошечные точки, мерцавшие на экране над головой.
Язык Билла, открыв вдумчивое и последовательное общение атакой на пальцы ног, приступил уже к обработке левого уха. Сирокко наслаждалась. Незабываемое путешествие! Она ценила по достоинству каждый его сантиметр. Отдельные остановки в пути были просто неистовы. Теперь Билл пытался пробудить к самостоятельной жизни мочку уха, лаская ее губами и покусывая, одновременно пробуя нежно развернуть Сирокко к себе. У него получалось.
Дабы ускорить события, он слегка подтолкнул ее в плечо носом и подбородком. Получив вращательный импульс, Сирокко ощутила себя большим мягким астероидом. Аналогия понравилась и была углублена. Продолжая вращаться, она наблюдала за линией терминатора, что медленно ползла по «астероиду», открывая солнечному свету все новые холмы и долины.
