Белый адвокат-мужчина с пользой для себя провел перерыв за тренировкой в спортзале.
Начальник отдела финансов и темнокожий юрист разъехались в разных направлениях и отсутствовали довольно долгое время, оставляя мне надежду, что по крайней мере эти двое занимаются какими-нибудь гнусностями. Возможно, даже вместе плетут какие-нибудь интриги. Но вскоре они вернулись через разные двери и занялись каждый своей работой. Ничего не докажешь.
Я начинала понимать, почему детективы из литературных произведений всегда так бурно протестовали против полицейского наблюдения.
Мой набег на библиотечную базу данных почти ничего не прояснил. Да, я обнаружила аналитика с Уолл-стрит, который, очевидно, водил дружбу с кем-то из УБ. Они только незначительно видоизменили его прогнозы таким образом, чтобы достижения выглядели более значительно, а промахи не такими полными. Потребовалось внести лишь небольшие поправки: «крупную сделку» заменили на «некрупную сделку» или «вероятное повышение цен» — на «маловероятное повышение цен». Несколько лет подобной помощи, и парень станет настоящим магом своего дела.
Неужели дело только в этом? Неужели кучка заговорщиков использовала свой доступ к системе УБ всего-навсего в целях карьерного роста и пополнения банковского счета? Ведь даже замысел отпочкования при всей своей фатальности для ВЛов был продиктован одной лишь жаждой наживы.
Кроме того, если они еще не увидели все скрытые возможности, то обязательно обнаружат это. Кажется, никто не догадывается, что за оружие у них в руках. Пока никто. А если алчность возьмет над ними верх, если от безнаказанности они обнаглеют и примутся смело исправлять все подряд, только чтобы получить наибольший навар? Что произойдет тогда? Ведь теоретически они способны на все, и любой ставший на пути будет покрыт позором. При помощи все тех же возможностей.
Помешать им сможет лишь оставленная на бумаге информация, но и она день ото дня будет терять силу, поскольку человечество все больше и больше доверяет документам электронным. Помню, как-то довелось слышать о том, что еще на заре существования УБ в руководстве возник спор: стоит ли отдавать отсканированные копии оригинальных документов, раз уж их преобразовали в электронный текст, в распоряжение неограниченному кругу лиц? Жаль, но я больше ничего не помню ни о самом споре, ни о том, кто одержал верх и внедрил текущую систему, где УБ не только ограничивает допуск к оригинальным копиям, но и рассматривает вопрос об их уничтожении по истечении определенного времени.
Меня ужасает сама мысль об уничтожении источника информации. Думаю, будь я на их месте, меня считали бы барахольщицей. Я наверняка закончила бы свои дни подобно старушкам, чьи бездыханные тела потом обнаруживают под тоннами выпусков «Нэшнл джиографик», которые они собирали всю жизнь.
Но с другой стороны, в этой области я чувствовала себя особенно уязвимой, так как приходилось полностью полагаться на электронную документацию. Единственный способ почитать настоящую книгу или газету — попросить кого-либо подержать ее перед камерой или провести через все тот же сканер, которым пользуется УБ для преобразования документов. Не думаю, что здесь я во многом уступаю людям, которые могут, но не хотят читать оригинальные источники. Когда-то давно люди доверяли лишь пяти чувствам и памяти, считая их своими единственными возможностями. Постепенно они все больше и больше стали полагаться на печатное слово. Дошло до того, что люди готовы были поверить чему угодно, напечатанному на бумаге, даже если это прямо противоречило здравому смыслу и собственному жизненному опыту. Уже много лет люди знают, что на бумаге из черного можно сделать белое, а верх превратить в низ. УБ всего-навсего облегчает этот процесс.
Помню, как незадолго до несчастного случая Дэвид и Зак готовились к презентации. Им никак не удавалось найти первоисточник необходимой информации. Я, разумеется, могла бы справиться с этим за доли секунды. Но как раз в то время у Зака случился приступ самостоятельности, он ничего не желал мне рассказывать, за что я очень на него обижалась. Как бы то ни было, они подозревали, что кто-нибудь захочет оспорить их сведения, и пытались найти надежную поддержку.
— Знаю, — наконец сказал Дэвид.
Он распечатал те же данные на бело-зеленой непрерывно подаваемой бумаге формата 11 х 17. Такую же бумагу использовали в УБ для стандартных компьютерных отчетов. Те же данные, так же не хватает аннотации, но теперь они выглядели намного официальнее.
— Но ведь это неэтично, — возразил тогда Зак.
— Наши сведения ошибочны? — парировал Дэвид.
Зак отрицательно помотал головой.
— Тогда в чем проблема?
Ни один человек на презентации не усомнился в представленных данных. С какой стати? Информация достоверна, ведь она взята из компьютера. Тем не менее Зак переживал, иначе он ничего бы мне не рассказал. В то же время он не мог не восхищаться изобретательностью Дэвида.
Как-то раз некто прогоревший на фондовой бирже рвал на себе волосы за то, что неверно истолковал отчет какого-то там аналитика, и причитал: «Не понимаю, как я мог ошибиться?! Вот посмотрите… Здесь, в Универсальной библиотеке, написано "некрупная сделка"».
Кто бы этим ни промышлял, ему определенно все сходит с рук. Дело движется. С каждым заключенным контрактом на установку информационной системы или электронный выпуск информации расширяется сфера их влияния. УБ получает возможность контролировать все большее количество информации. Даже если система закрытая и после ее установки мы не должны иметь к ней доступ, внутри ее они всегда могут найти того, кто пожелает сотрудничать. Я в этом абсолютно уверена, так как сама тысячи раз проделывала это, разумеется, в целях получения информации, а не ее искажения.
Необходимо их остановить. Пока они не успели претворить в жизнь план отпочкования. И, что намного важней, пока они не осознали, какой силой в действительности обладают.
Зак знал. Теперь я это поняла. Он все знал еще до гибели Дэвида. Я помню, как он себя повел, получив это известие.
— Не может быть, — сказал он. — Это невозможно.
— Я видела официальный полицейский отчет, — возразила я.
— Ты не видела ничего. Всего лишь биты и байты. Ничего настоящего.
Но он тем не менее вызвал файлы и просидел над ними несколько часов. Затем написал что-то на бумаге и ушел.
Теперь я поняла, что он делал. Я снова вызвала файл. Так и есть. В нем содержались имена офицеров полиции, выехавших на место аварии. Зак настаивал на том, чтобы самолично прочитать отчеты и просмотреть фотографии вскрытия. Я тогда думала, что такое упорство происходит от характерного для всех людей нежелания принять смерть друга или близкого человека. Что, если в действительности он подозревал, что смерть Дэвида не являлась несчастным случаем? Он не доверял электронному отчету. С какой стати? Если кто-то из отдела охраны знаком с человеком, имеющим доступ к базе данных Александрийского полицейского управления, та информация так же не внушает доверия, как и наша собственная.
